Казус Лемгюйса

— На счет «три» вы проснетесь и откроете глаза, — сказал он, наклоняясь к самому уху женщины. — Вы будете чувствовать себя посвежевшей и бодрой, словно обновленной, и воспоминания о смерти Тритона больше не потревожат вас. Вы снова почувствуете вкус к жизни. Слушайте мой голос. Следуйте моему голосу. Раз. Река памяти медленно-медленно несет вас обратно в кресло, в настоящее. Все неприятное остается позади, тускнеет, лишается темных, опасных красок. Два. Новый, свежий воздух стремится в ваши легкие. Вдохните его. Впустите его в новую себя.

Повинуясь Лемгюйсу, Вероника сделала вдох.

— Прекрасно!

Лемгюйс отступил, убрал руки за спину. Ладонь еще ощущала тепло женского тела. Разве в этом было что-то предосудительное? Всего лишь маленькая проверка, работает ли гипноз.

— Три.

Вероника открыла глаза. Несколько мгновений взгляд ее, обращенный на Лемгюйса, оставался пустым и бессмысленным, пока она не вспомнила, почему сидит в кресле напротив окна. Руки ее тут же огладили платье на бедрах, ноги плотно сжались. Видимо, она все-таки опасалась, что во время сеанса он позволил себе с клиенткой лишнего. То есть, задрал подол, стянул трусики и оприходовал ее со всей возможной страстью. От предсказуемости человеческой глупости Лемгюйс сморщился. Делать ему нечего!

— Так что? — спросила Вероника, как бы мельком мазнув взглядом по его брючной ширинке, которая, наверное, в доказательство гипнотического насилия непременно должна была быть расстегнута. — Что вы узнали?

Лемгюйс медленно обошел стол.

— Вы оказались правы, — он сел на свое место, — вы помните только пса. И это очень странно. Я все равно вижу в этом последствия психотравмы, но так как мы принимаем вашу точку зрения о чем-то ином, то я, честно говоря, не знаю даже, с какого конца подступиться.

Вероника поднялась.

— Приходите завтра на собрание, — сказала она с короткой улыбкой. — Может быть, если вы выслушаете истории других людей, вы что-нибудь поймете.

— В девять? — спросил Лемгюйс.

— Да.

Вероника сняла пальто с вешалки. Уже у двери она обернулась.

— Вы же в гипнозе не изнасиловали меня?

Лемгюйса выдернуло из кресла.

— Госпожа Ларр! Думайте, что говорите!

Красный, как рак, он чуть не кинул в нее часами, но сдержался и, опустив руку, лишь экспрессивно стукнул костяшками пальцев с намотанной цепочкой в столешницу.

— Я никогда!..

— Простите.

Вероника торопливо скрылась за дверью. Лемгюйс еще с минуту качал головой, потом бросил хронометр в ящик стола и достал недоеденную лапшу. Все же он был лучшего мнения о клиентке.

И это еще человек без памяти!

На последние деньги Лемгюйс купил бутылку самого дешевого пива. Он пожалел, что не попросил у Вероники за то же участие в собрании хотя бы десять долларов. В конце концов, он потратит на это свое рабочее время.

Уже стемнело. Привычно расположившись на матрасе, Лемгюйс вдруг с пронзительной ясностью осознал, что смирился с тем положением, в котором сейчас находится. Спит в офисе, ест черт-те что и совершенно выбросил из головы жену. Почему? Голос у нее, конечно, не самый приятный, но все-таки, все-таки…

Когда у них случилась размолвка? В чем его вина? Почему она вдруг выставила его за дверь? Она… Лемгюйс растерялся. Она. Он не помнит ее имени! Странно. Что он вообще помнит о ней? Как она выглядит?

Лемгюйс зажмурился.

Во тьме по внутренней стороне век воображение рассыпало золотистые волосы. Да, подумал Лемгюйс, моя жена — блондинка. Только не ясно, крашеная или нет. Ей… Нет, возраст он не помнил. Вряд ли старше его. Он определенно не любитель старых женщин. Так, а где они познакомились? Наверное, в университете. Согласно статистике, большинство знакомств, после которых люди договариваются жить вместе, происходят в школе или в университете. Университет Мичигана, да, это он помнил, он там учился с… учился с…

Лемгюйса начал бить озноб.

Дьявол! Или дьяволица? Вероника со своим беспамятством погрузила в беспамятство и его! Господи, как же зовут жену? Не Стэнли же! Нет, нет, определенно не Стэнли. Это мужское имя. Стелла? Глупо, глупо. Надо успокоиться. Такое бывает, сказал он себе. Из памяти выпадают названия и вполне обычные слова, которые произносятся по двести раз на дню. Но в какой-то момент ты — раз! — и не можешь извлечь это слово из своего мозга. Так и с женой. Ха-ха! Нет, совсем не так!

Забыть жену! Забыть все! Кошмар. Лемгюйс с усилием потер лицо. Что творится? Что с ним творится? Всплывают удивительные вопросы. Надо сосредоточиться. Он опустил руки на покрывало, расположил их вдоль тела, задышал медленно, делая выдохи длиннее вдохов и следя, чтобы с выдохом поднималась диафрагма.

Вдох. Вы-ыдох. Вдох. Вы-ыдох.

Я — Оливер Лемгюйс. С этим ясно. Я — психотерапевт и практикую уже давно. Лемгюйс хохотнул. Два факта, а какими красками заиграла жизнь! Моя семья… мои друзья… мои клиенты… Хотя с клиентами у меня, похоже, в последнее время не складывается. Опустим клиентов, но семья, школьные приятели…