Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

— Как ты думаешь, может быть, вот на этом самом месте построить зимний бассейн для ребятишек? Химзавод подарит им лодку, и пусть они учатся грести, будущие матросы.

— Это — территория моей типографии, — сказал Сусанин. — Здесь в необозримом будущем начнут склад строить.

— А зачем тебе склад, если ты и без него прекрасно обходишься? — спросил первый секретарь. — Вообще-то, знаешь, ну что бассейн? — я мечтаю совершенно разукрасить физиономию Сворска: вытянуть его вдоль автострады в один ряд и сразу, по-кавалерийски, решить проблему городского транспорта.

— Что-то я не пойму, — сказал Сусанин, почесывая затылок.

— Вот нет у тебя перспективного взгляда! — первый секретарь с досады даже стукнул себя по коленке. — Да ведь горожане смогут добираться до работы на попутках!

— А где мои ботинки? — опомнился Сусанин. — Смотри-ка, их украли. Это ты виноват. Я с них глаз не спускал до твоего прихода.

— В милицию! Я это дело так не оставлю, — сказал первый секретарь. — А потом пойдем ко мне обедать, и в баню!

— Путаник оставил цветы, — сказал Сусанин. — Теперь все ясно: бедолага перепутал цветы с ботинками.

— Ха-ха-ха! — сказал первый секретарь. — А помнишь, как он в музее перепутал зеркало с репродукцией «Моны Лизы»?

Из-за угла типографии выплыла Кавелька. Она шла по бордюрному камню, балансируя руками и тазом.

— Здравствуйте, — сказала она первому секретарю. — Представьте, я совсем сошла с ума!

— Это для меня не новость, — ответил первый секретарь.

— Я выбилась из сил, — продолжала Кавелька. — Я целый день хожу к Путанику, чтобы выйти за него замуж, но мой потенциальный жених неуловим.

— А по какой улице ты ходишь? — спросил Сусанин.

— Что за вопрос, Адам? — удивилась поэтесса. — Разве в Сворске построили вторую улицу?

— Планируется, — пообещал первый секретарь.

Сусанин задумался на секунду:

— А по какой стороне?

— По правой.

— И он по правой, — совсем растерялся Адам. — Как же вы не встретились?

— Когда я иду, то смотрю в небо, а он — под ноги, — объяснила Кавелька.

— Возьми эти цветы и считай, что Миша согласился, — сказал Сусанин. — Завтра вечером приходи к Марине. Она ведь регистрирует браки в ЗАГСе. Путаника я сам приведу, а печать Марина потом поставит.

— Как чудесно, Адам! Как здорово ты все устроил! Неужели завтра я стану Кавелька Путаник?.. Но я же написала новую книгу стихов сегодня утром, и теперь придется перепечатывать фамилию на титуле. Посмотрите, какие прекрасные стихи, — сказала Кавелька и протянула стопку бумаги первому секретарю.

— Стихи, — повторил первый секретарь.

— А вот, смотрите, шариковая ручка, — сказала поэтесса.

— Ручка, — повторил первый секретарь и покрутил ее в пальцах, как набитую сигарету.

— А вот спина Адама, — сказала Кавелька и повернула Сусанина.

— Да, спина, — согласился первый секретарь. — Только зачем?

— Можно положить рукопись на спину и ручкой написать: «Тов. Куриляпов, прошу напечатать эти стихи, ничего не вычеркивая и не исправляя, потому что вы еще не доросли до высокой поэзии. Прошу скорее»…

— Но откуда вы взяли столько стихов в одно утро?

— А вот отсюда, — ответила Кавелька и показала первому секретарю обсосанный палец. — Вы знаете, я просто переполнена постоянной готовностью откликнуться на чужую боль или улыбнуться чьей-то радости. А с вами такое бывает? Почему вы не пишете, что я сказала? Я могу повторить по слогам и со знаками препинания…

— Я не привык так сразу, — сознался первый секретарь. — Лучше я отдам рукопись помощникам, они ознакомят меня с содержанием…

— Вы распишитесь на первом экземпляре, а второй я подарю вам с автографом, и знакомьтесь на здоровье всем райкомом. Я, правда, думала подарить его своему жениху, но у нас все равно скоро вещи будут общие.

— Пиши-пиши, злодей, — поддакнул Сусанин. — Меня ты уже без ботинок оставил, теперь хочешь девушку несчастной сделать?

— Да зачем писать, время тратить?! Я позвоню в понедельник…

Но Кавелька и Адам были неумолимы. Первый секретарь махнул рукой и написал под диктовку.

— Теперь пойдем в универмаг, купим тебе ботинки, — сказал он. — Твои упреки для меня унизительны.

— Директору неприлично гулять босиком по улице, тем более в паре с первым секретарем. Давай я сяду тебе на закорки, а ты всем встречным будешь рассказывать, как я подвернул обе ноги и они распухли.

— Да в тебе пудов пять!

— Эх ты! — сказал Сусанин. — Вон идет моя жена. Она одна унесет нас обоих. Спорим на ставку уборщицы! Давай встанем как цапля я скажем, что нас разбил паралич правой половины тела. Или давай ляжем и скажем, что нас переехал грузовик, а водитель на ходу разул меня. Или притворимся пьяными в стельку.

Подошла Фрикаделина:

— Здравствуйте, товарищ первый секретарь… Что это вы стоите тут с моим дураком?

— Вовсе он не дурак, — обиделся за Сусанина первый секретарь, — у него университетский диплом.

— Мы поспорили, донесешь ты нас обоих до универмага или нет?

— А вы говорите — не дурак! — сказала Фрикаделина.