Кегельбан для безруких. Запись актов гражданского состояния

— Пусть ругается, это ее долг, — сказал Сусанин. — Без нее мир бы протух. Однажды уже была такая история: умерла ядовитая женщина, и к ее трупу слетелись любители дохлятины. Но, нажравшись яду, они валились замертво. Приходили шакалы и гиены, ели любителей и сами ложились рядом. Так не осталось ни одного пожирателя падали, поэтому падали стало очень много…

В универмаге они встретили Столика, который искал помойное ведро наместо утащенного птицей, и инструктора райкома ВЛКСМ, игравшего с продавщицей в «утю-тю-ськи».

— Благодарю вас за отличную работу с пионерами, — сказал инструктору первый секретарь.

— Да брось ты, работа есть работа, — скромно ответил молодежный лидер. Он был старше первого секретаря и, пользуясь возрастом, «тыкал».

Потом первый секретарь купил Сусанину ботинки из-под прилавка, а Фрикаделина захотела ковер.

— Я постелю его в коридоре, — сказала она.

— Вероятно, ты еще хочешь, чтобы я дал денег на ковер? — спросил Сусанин, поскрипывая новыми ботинками.

— Да, давай скорее.

— Фрикаделина, а кто будет в стужу и собачий холод выколачивать из него пыль на снегу?

— Ну не я же! — сказала Фрикаделина.

— Заверните, — сказал Сусанин продавщице.

— Ковер? — спросила продавщица, отвернувшись от молодежного лидера.

— Коробку домино, — сказал Сусанин. — Я сыграю со Сплю в «козла». Ставкой будет должность председателя Домсовета.

— У нас на такие мелкие покупки бумага не предусмотрена, — сказала продавщица.

— Пойдемте ко мне обедать, — сказал первый секретарь. — А ковер, дорогая Фрика Аделиновна, вы выиграете в Новогоднюю лотерею, которую организует райком. Я вам шепну номерок.

— Вот что мы сделаем, — сказал Сусанин. — Ты забери обедать мою жену, а я посижу дома в тишине и спокойствии. — И убежал стремглав из магазина, хихикая, как девушка после первого добровольного поцелуя.

Но возле дома его схватила за рукав Чертоватая. Она смотрела на Сусанина лукавыми глазами.

— Что-то ты, Адам Петрович, в гости никогда не заходишь?.. Мужа бы я выгнала, а мы бы посидели, покалякали.

— О чем же мы с тобой бы покалякали? Как сахарный песок с базы воровать?

— Много разных тем есть для разговоров между мужчиной и женщиной, — отвечала Чертоватая, жмурясь, как сытая кошка.

— А супруг твой дома?

— Я же сказала: выгоню!

— Он мне как раз нужен. Хочу сыграть с ним в «козла».

Они пришли в квартиру Чертоватой. Сплю смотрел телевизор. В телевизоре фиолетовая певица задирала ноги, которые росли прямо из шеи. Развалившись в кресле, отставной майор млел и качал в такт музыке головой, не спуская взгляда с ног певицы. Вьющихся вокруг нее в танце мужиков он не замечал.

Чертоватая выключила телевизор и сказала мужу:

— Сходи-ка ты в подвал, посмотри, не украли там еще домсоветовские стулья.

Майор сделал такое лицо, что, казалось, он сейчас заплачет, сгорбился и, шаркая шлепанцами, убрался за дверь.

— Пошел к Столику досматривать, — сказала Чертоватая я, картинно взмахнув руками, как крыльями, плюхнулась на софу. После этого она еще минут десять юлила и вертелась. Она хотела походить на шикарную женщину и выбирала соответствующую позу. Подходящей ей показалась поза кошки, устроившейся на подоконнике вокруг цветочного горшка. Горшок Любке заменила подушка.

Сусанин повертел головой в разные стороны и спросил:

— Сколько же надо украсть, чтобы столько купить?

— Украсть?! — удивилась Любка. — Воровать, Адам, легко и приятно, а то, что делаю я, — это каторжный труд. Вот хочешь, я тебя цейлонским чаем напою, а не той сушеной корой, которой магазины завалены?

— Хочу, — сознался Адам.

— А думаешь, легко мне этот чай достается? Каждую пачку аккуратно открыть, отсыпать три грамма и опять заклеить без помарок. Пока мешок наберешь — с ума сойти можно. А духи французские? Я неделю не разгибалась, пока бутылку по капле собрала.

— Действительно, тюрьма, — согласился Адам. — А кофе ты как воруешь?

— Да почему-то рабочие, когда грузят мешки, обязательно один порвут. Я сметаю веником и собираю по зернышку, как курочка. Не выбрасывать же добро. Жалко. Любка захохотала. — Ну, что ты скривился? Я пошутила. Я так шучу с обэхээссэсниками. Выпьешь коньяку, Адам?

— Выпью, — сказал Сусанин. — Я даже выкурю сигарету, хоть не курю. Мы будем пить и улыбаться друг другу, и край твоей юбки будет подниматься все выше и выше, а мужчин в Сворске будет все меньше и меньше. Когда останусь я один…

— Хочешь, опустим шторы? — спросила Чертоватая.

— А музыка где? Шизгару давай! — потребовал Сусанин. Чертоватая протянула руку к стереосистеме.

— Этими мелодиями лечат импотентов, — сказала она и подала Адаму фужер. — Иди ко мне на тахту, Сусанин… А потом заведи куда-нибудь подальше и брось, брось меня… Ах, Адам, я такая несчастная. Мужчины совсем перевелись в Сворске. А так хочется быть любимой, как в кино… Но Подряников любит мой склад, Сплю любит подглядывать, когда я переодеваюсь, а товарища Примерова хватает на одни щипки… Если б можно было переделать наше общество: отменить семью, а весь жилой фонд передать женщинам, и пусть они пускают мужиков на постой, каких им хочется… Адам, почему ты такой красивый?