Кейджера Гора

Я это поняла со всей очевидностью, исходя из его отношения ко мне. Уверена, что он, всерьез и неоднократно, рассматривал возможность моего подчинения себе для своего удовольствия и, я думаю, сделано это было бы в стиле бескомпромиссного господина. Скорее всего, в этом проявлялось его жажда использовать ее тем же самым способом. Он хотел бы использовать меня в качестве суррогатной Шейлы ради своего долгожданного обладания ей. Но, уж слишком мы оказались похожи. Всякий раз, в последний момент он воздержался от исполнения своего заветного желания. Я не думаю, чтобы он реально жаждал получить меня, по крайней мере, не более чем любой мужчина мог бы небрежно пожелать девушку, увиденную в паге-таверне или, скажем, одну из тех девок, которых он мог бы повстречать прикованных цепью в ряд на циновках на каком-нибудь переулке. Нет, ему действительно нужна была только она! Лигурий был настоящим господином, что не раз доказывал с другими женщинами. Порой, я сама чувствовала, что достаточно ему щелкнуть пальцами, и я упав перед ним на спину, разведу ноги пошире. Мне казалось, что Лигурий рассматривал Шейлу, как некий холодный идеал совершенства, как нечто, что прекраснее и лучше всех других женщин, как кого-то кого он едва ли был достоин, как что-то к чему он, возможно, не осмеливался даже стремиться, как нечто почти неприкосновенное и абстрактное. В своем уме он назначил ее совершенством, и в конечном итоге, сам воспрепятствовал ей быть женщиной. Хассан, конечно же, не смотрел на нее глазами Лигурия. В его руках она не смогла обмануть сама себя. Кстати в этом нет ничего необычного. Женщина, почитаемая одним мужчиной как ледяная богиня, часто подает на колени и как рабыня облизывает ноги другого. Лигурий, к его ярости, как застенчивый деревенский увалень, никогда не смог бы обрести от нее сотую долю того, что Хассан, ее господин, мог бы получить просто за небрежно брошенное слово. По крайней мере, я так предполагаю, на основании того, что она была рабыней Хассана, и своего собственного опыта общения с этим зверем.

— Но Вы же — свободный мужчина, — прошептала она. — Что Вы делаете здесь? Что Вы делаете? Где Хассан, мой господин?

— Вы, что хотите посидеть на колу? — спросил он раздражаясь.

— Нет! — вскрикнула Шейла.

— Ваше тело! — внезапно закричал Лигурий, уставившись на нее. — Это тело рабыни!

— Да, Господин, — заплакала женщина, пытаясь сжаться и прикрыть груди руками.

— И ошейник на Вашем горле, и клеймо, просто превосходны!

— Спасибо, Господин, — всхлипнула она.

— Нет, — внезапно крикнул мужчина, скорее самому себе. — Этого не может быть!

Тогда, сердито отвернувшись и стараясь не смотреть на нее, он ткнул пальцем в сторону валявшейся подле меня туники.

— Наденьте это, — скомандовал он. — Быстрее! Во дворце подумают, что Вы — это она.

— Да, Господин, — ответила она.

Я изо всех сил задергалась, вновь попытавшись освободиться, впрочем, с прежним результатом. К тому же было уже слишком поздно. Через мгновение Лигурий подошел ко мне и, отвязав шнур от кольца, отволок меня к золотому мешку. Там, перевернув меня на живот, он принялся связывать меня теми путами, что прежде были на Шейле. По-видимому, он полагал, что Хассан поступил бы именно так, случись ему самому поменять рабынь в мешке.

— Какая же она короткая, — заметила Шейла, пытаясь натянуть полы туники как можно ниже на бедра. Я бросила на нее полный возмущения взгляд. Это была обычная туника рабынь Майла из Аргентума. Мы все, его рабыни носили такие. Безусловно, как и у любой рабыни, кем собственно она сейчас и была, в этой одежде все ее прелести были прекрасно выставлены на показ.

Мой кляп был заменен тем, что только что был вытащен из ее рта. Он был все еще мокрым от ее слюны. Лигурий тут же завязал узел на затылке не давая мне вытолкнуть это из себя. Затем, ногами вперед он запихнул меня в золотой рабский мешок. Вскоре я оказалась упакована в нем с головой. Лигурий быстро затянул все завязки, в том числе и над моей головой, и через мгновение я почувствовала как меня, постепенно, подняли вверх. Веревка была закреплена, и я несчастная, напуганная и беспомощная в темноте мешка, медленно закачалась взад и вперед под куполом тронного зала. Качания были слабыми, вызванными натяжением веревки, и моими собственными слабыми случайными движениями.

Я понятия не имела, сколько времени я провела в рабском мешке. Но вдруг я почувствовала, что меня качнуло чуть сильнее, потом последовал рывок вниз и скрип идущей через блок веревки. Совершенно ясно, что меня спускали на пол. Но почему? Мне казалось, что время большого пира еще не наступило. По крайней мере, я не слышала ничьих голосов в зале. Вскоре мешок оказался на полу, и завязки ослабли.

Мои глаза широко раскрылись от удивления. Если бы не кляп во рту, я бы закричала от радости. Рядом со мной стоял Друз Ренций!

Позади него, голая, связанная по рукам и ногам, и с кляпом во рту, на коленях стояла, Шейла — Татрикс Корцируса, впрочем, уже бывшая

Друз быстро снял с меня путы, но прежде чем освободить мой рот от кляпа он прошептал:

— Молчи!