Кейджера Гора

Я покорно, внезапно ставшими непослушными губами, прижалась к плети. Мне вспомнилось, как всего ан назад, я сама выпрашивала у него удар плетью для того, чтобы, к моей радости, почувствовать его власть надо мной. Я умоляла его подарить мне этот удар, чтобы через боль и восторг, в слезах и наслаждении испытать его господство надо мной, и узнать что отныне я его собственность. Однако то что происходило сейчас, оказалось очень отличающимся от того, чего хотелось мне. Я была поставлена на место, как если бы я была кем угодно, любой рабыней! Неужели я так мало значила для него? Неужели я так ничтожна?

Вдруг, за моей спиной, прежде чем я успела полностью подготовить себя к предстоящему, послышался свист пяти гибких безжалостных ремней. Моя спина взорвалась от боли. Я кричала, рыдала и дергала раз за разом веревку! Для меня не было секретом, что он ударил меня далеко не в полную силу. Тем не менее, мою спину, как будто обжигало пламенем. Такое впечатление, что ремни плети окружили меня со всех сторон, язвя и срывая с меня кожу.

— Хвати-и-ит! — взмолилась я, но добилась лишь того, что следующий удар оказался сильнее прежнего.

Я что, украла печенье? Или плохо прибралась в своей конуре? Неужели я плохо ублажила какого-то господина на мехах?

На мой спину обрушился еще один жгучий удар.

— А-а-а! — содрогнулась я, и зарыдала еще громче.

Последовали один за другим еще два быстрых безжалостных удара. Друз Ренций не особо заботился ни местом, на которое падали ремни плети, ни периодичностью ударов. Он даже не поддержал меня, когда отвязал веревку от крюка, и я просто повалилась на колени на каменные плитки пола под кольцом. Я была на грани шока. Я знала, что он ни разу не ударил меня в полную силу и, в действительности мне досталось всего-то пять ударов. Это было практически ничем, по сравнению с настоящим наказанием плетью. Вот, если бы я на самом деле украла печенье, или сделала нечто не понравившееся, вот тогда, можно не сомневаться, мне досталось бы намного больше. Эта порка по своей сути была даже не предостережением, я не более чем информацией к размышлению. Тем не менее, я хорошо ее прочувствовала. Теперь я на себе познала, что такое гореанская рабская плеть.

Нет такой женщины, которая единожды почувствовав ее поцелуй на своей коже, когда-либо смогла бы забыть, что это такое. Если у меня и были какие-либо сомнения относительно разумности того, чтобы полностью удовлетворять своего господина, то эти удары, пусть всего пять и не в полную силу, рассеяли их. Это даже нельзя было назвать избиением, однако, их вполне хватило, чтобы дать мне понять, что значит находиться под плетью мужчины.

Друз Ренций не дал мне даже мгновения, чтобы прийти в себя. Схватив меня за волосы, кричащую и заливающуюся слезами он быстро поволок меня в центр комнаты. Я еле успевала переставлять руки и ноги, чтобы не повалиться на пол. Рывком он поставил меня на колени, и лишь после этого выпустил мои волосы.

— Головой в пол, — скомандовал Друз. — Руки прижать к затылку.

— Да, Господин, — простонала я.

Он оказался позади меня. Его ладони, скользнув под моими подмышками, удобно и плотно обхватив мои груди. Затем мужские руки двинулись назад, поглаживая мои бока. Я стояла на коленях, прижав голову к полу. Мои пальцы охватывали затылок. Мой шею опоясывала стальная полоса его ошейника, и мне нечего было даже мечтать, чтобы снять его. Я принадлежала ему. Мое тело горело, от ударов его плети, плети моего господина. Голова болела оттого, что он приволок меня на это место за волосы.

— Пожалуйста, Господин, — стонала я. — Только не так! Пожалуйста, не надо!

— Сладенькая рабыня, — отметил Друз Ренций.

— Ой! — вскрикнула я. — О-о-ой!

— И у Тебя замечательная попка, — добавил он.

— О-о-ох! — застонала я.

— Ты можешь поблагодарить меня, — напомнил мужчина.

— Спасибо, Господин! — выдавила я сквозь всхлипы.

Я пыталась не шевелиться, хотя это было очень трудно.

— Пожалуйста, не поступайте со мной так. Пожалуйста, не обращайтесь со мной таким образом!

— Я буду делать с Тобой все, что мне нравится, — отрезал он.

— Пожалуйста, не заставляйте меня больше отдаваться Вам так, пожалуйста! — взмолилась я. — Я люблю Вас!

— Ты можешь отдаваться или нет, как Тебе захочется, мне то что, — беззаботно засмеялся Друз.

И снова застонала и дернулась.

— А ну не шевелиться, — приказал он.

— Пожалуйста-а-а!

— Ты — прирожденная рабыня, не так ли? — спросил Друз.

— Да, Господин, — всхлипнула я. — Да, Господи-и-ин-ммм!

— Отлично — сказал он. — Ты можешь пошевелиться.

— Я прошу Вас, еще-о-о! — сквозь рыдания взмолилась я.

— Замечательно, — сказал мой господин.

Спустя несколько мгновений, я лежала на животе. Я попыталась вызвать в себе негодование к Друзу Ренцию, но потерпела неудачу. Повернувшись на бок, я посмотрела на него, снова сидевшего на своем стуле.

— Похоже, Ты уже готова вступить в свое рабство, — заметил он. — Твое имя — Лита.

— Да, Господин, — ответила я.