Кейп-код

Отвечает опять Лопоухий. Кто его спрашивает?

Могут, говорит, еще как. Больше того, сам он мечтает туда отправиться. Не

хотелось бы, чтоб операция кончилась, пока он не успеет там побывать.

— Но ведь вам придется… — Шурочка никогда не касалась подобных

тем. — Вам придется стрелять, убивать людей?

Максим Осипов. КЕЙП-­‐КОД

20

Она, может, хочет сказать, что и армия не нужна? — Лопоухий довольно

развязно обводит глазами дом:

— Лучше будет, если вас всех замочат тут, а?

Она вообще — следит за политикой?

Шурочка встает с места: нет, не следит.

Лео трогает товарища за руку. Смысл ясен — пойди покури.

Они должны простить его друга, у него очень правые убеждения.

Когда Лопоухий выходит на улицу, а Шурочка — в соседнюю комнату,

Алекс все-­‐таки говорит:

— Ты должен иметь в виду, если что… Можно заплатить и за год, и за два, и

за сколько надо, пойти в нормальный университет. Идея самостоятельности…

Независимости… — Алексу кажется: если удастся сосредоточиться, он найдет

что сказать.

Он, Алекс, мечтал и мечтает… — О чем? Лео даже ленится спрашивать. — О

чем-­‐то другом. Надо пересказать ему собственный разговор с отцом. Какой

тогда год был — восемьдесят третий, наверное? Тут очень хорошо все работа-­‐

ет, думает вдруг. Не с его, Алекса, темпераментом можно переубедить челове-­‐

ка, пусть он даже твой сын.

В эту минуту Шурочка стоит возле полки с камушками, переводит дыхание.

Страшно рассуждать о каком-­‐то выборе. Типичная демагогия, думает она,

мужская, тупая. Что-­‐то несопоставимое. Ни с их жизнью, ни с чем.

Отдышалась немножко. Надо бы перед расставанием что-­‐нибудь ему пода-­‐

рить на память. Вот — Максима Максимыча. Рябой, с выщерблинами — если

здесь просверлить тоненькое отверстие, можно на шее носить. Шурочка знает,

как Лео поступит с Максимом Максимычем: не поймет, кто такой, рассмеется,

зашвырнет подальше, сразу, как выйдет за дверь, — в океан.

Шурочка медлит, потом идет к мужчинам, в гостиную.

— Не получилось? — одними глазами спрашивает у Алекса.

Лео перехватывает ее взгляд, улыбается матери: нет.

После отъезда Лео с товарищем они какое-­‐то время молчат. Потом Шурочка

говорит:

— Мало у нас детей.

— А были б еще, — отвечает Алекс, — они бы тоже отправились в Афгани-­‐

стан.

Кроме Шурочки, у него теперь никого нет. Алекс знает: так это и останется

до конца — его ли, ее, все равно.

Надо бы привить ему вкус к путешествиям, думает Шурочка. А то впереди

не жизнь, а сплошной эпилог.

5.

Прошло два с небольшим года. Лео почти не звонит. И не любит, когда сами

они звонят. За каждую отличную оценку в Академии начисляют баллы, на них

Максим Осипов. КЕЙП-­‐КОД

21

покупается право не стричься, не убирать комнату, ходить в увольнительную.

Лео стрижется коротко и порядок всегда любил, так что накопленный капи-­‐

тал он, вероятно, тратит на увольнительные. Возможно, приедет на День бла-­‐

годарения. На прошлый не приезжал. То ли был наказан, то ли болел, то ли

куда-­‐то еще отправился. Подробности неизвестны. Это его, Лео, жизнь.

А ведь, в сущности, и не ссорились.

Алекс теперь слушает много музыки. Приобрел рояль.

— Не худший способ преодолеть кризис среднего возраста, — так он ком-­‐

ментирует свои занятия.

— Лучше бы завел себе девушку.

Он что же, совсем плохо играет? — Нет, не плохо, но Шурочка может позво-­‐

лить себе пошутить: опасаться ей нечего.

На самом деле он даже для любителя играет неважно. Жалуется, что паль-­‐

цы не слушаются. С теми пьесами, которые когда-­‐то знал, ему теперь, конечно,