Кейп-код

ях: потные парни обнимают, сжимают друг друга, стараются повалить, потом

продолжают возню на полу.

Шурочке тоже борьба не нравится. И зачем, спрашивается, продолжать? Она

поняла Лео так: лучший момент — когда ты терпишь, терпишь, даже, может,

немного проигрываешь, а потом чувствуешь — все, он сломался, поплыл, твой

соперник, сейчас ты его дожмешь. Странное удовольствие.

— Хорошо, хорошо, пускай, — будто кто-­‐то спрашивает мнение Алекса.

Вырос их мальчик — своя машина, свой заработок: то спасателем в парке,

то кем-­‐то еще. Тем и сильна Америка — дети богатых людей тоже начинают с

нуля.

И вот уже Лео в последнем, двенадцатом классе. Многие его сверстники

устроились официантами, библиотекарями, инструкторами по теннису. Лео

по вечерам следит за порядком в каком-­‐то кафе, двадцать долларов в час.

Странно, что взяли, ему только в мае исполнится восемнадцать. Посетите-­‐

ли — люди довольно смирные: максимум насилия, которое приходится при-­‐

Максим Осипов. КЕЙП-­‐КОД

16

менять, — пожать человеку руку, посмотреть в глаза. Шурочка представляет

картину: ночь, луна, пивной ресторан, Лео выводит нарушителя на слабо

освещенную улицу. Хорошо, что школа подходит к концу, скоро Лео, будем

надеяться, поступит в университет, начнется другая жизнь. Хорошо бы еще

девочку Юлю не обижал. Ей, между прочим, дали рекомендацию в Гарвард, а

Лео — нет. Как-­‐то он это переживет?

Школа закончится через несколько месяцев, а чем он займется, Лео, видимо,

не решил. Может быть, сразу никуда не пойдет, осмотрится. Шурочка говорит:

— Хоть с армией не возникнет проблем.

Ни тяги, ни способностей к естественным наукам нет, к гуманитарным то-­‐

же. Наверное, выберет что-­‐то техническое. Может быть, юридическое. На ху-­‐

дой конец — школа бизнеса. Единый экзамен написал не блестяще.

Алекс трезво оценивает ситуацию:

— На Гарвард не тянет, скорее — на «Керосинку». Здешние «керосинки»

тоже вполне ничего.

Есть сотни университетов, куда его могут взять. А он в какие подал? Лео за-­‐

пирается в своей комнате, рассылает письма. В Гарвард и еще в пять или

шесть громких мест. Всё сам.

— Кто бы ему объяснил, что это глупо, в конце концов? Друзья у него

есть? — Алекс запутался, он огорчен.

— Кто-­‐то есть. То ли с борьбы, то ли из этого… заведения. — Шурочка тоже

огорчена.

Юлю, между прочим, в Гарвард приняли, это стало известно уже в феврале.

И во много других мест — чуть ли не всюду, куда подала. Шурочка очень рада

за Юлю, искренне. А Лео надо учиться проигрывать.

Куда он все же отправится? — Он скажет, когда время придет. Всё.

— Давай оставим его в покое, — предлагает Алекс, — пусть сам разбирается.

Не даст он себе помогать.

И не дожидаясь ответа от Лео, они переселяются на Кейп-­‐Код. Май, у них

под окнами что-­‐то уже цветет — магнолии и всякие другие деревья, Алекс

никогда не помнит, как они называются.

4.

Есть вещи, которые забыть невозможно: купание с Шурочкой в восемьдесят

девятом, поиски отца в двухтысячном. И то вторжение Лео с товарищем к ним

на Кейп-­‐Код в июне две тысячи восьмого года Алекс тоже будет помнить все-­‐

гда. Но за две или три недели до этого у них неожиданно появляется Юля.

Подъезд к дому выложен галькой, она скрипит под колесами, Шурочка вы-­‐

глядывает в окно. Юля, надо же! Она думала, это Лео.

— Ой, Лео тоже приедет? — Юля пытается скрыть волнение, но она всегда

была искренней девочкой.

Максим Осипов. КЕЙП-­‐КОД

17

С ними Юля разговаривает на русском. Вообще-­‐то она заехала попрощаться: