Кейси из Альты

Неожиданная немотивированная ревность князя, сначала позабавила виолку, а затем заставила задуматься. Между ней и господином до сих пор не было никаких отношений, кроме служебно-дружеских. Конечно, Кейси симпатична, и много знатных и не очень молодых людей оказывали ей всевозможные знаки внимания. Но, так как девушка занимала довольно приближённую к высокой особе князя должность, Кейси не могла определить, истинные это чувства или обычные придворные интриги, потому держалась со всеми отчуждённо, не заводя ни дружбы, ни более близких отношений ни с кем, что только укрепляло сплетников во мнении, что она любовница князя. Но это было неправдой, хотя юный Витал и нравился девушке. Но не как мужчина, несмотря на красоту, ум и красноречие. Она видела в князе родственную душу: такой же авантюрный характер, целеустремлённость, жёсткость. Он без колебаний мог убить, если это было выгодно или необходимо, но в то же время был нежен, ласков и любвеобилен, о чём говорили его многочисленные любовницы и обожающие своего господина наложницы. Но с Кейси он всегда был сдержан, добродушен и корректен. Он никогда не проявлял к ней никаких чувств, кроме дружеских, откуда же тогда взялась эта непонятная ревность?

Кейси начала наблюдать за господином более пристально. И стала замечать то, на что раньше не обращала внимания: взгляды, бросаемые украдкой, в которых светилось желание; частые прикосновения – к руке, лицу, волосам; мягкие нотки в голосе, когда он обращался к ней; ревнивые взгляды, когда она разговаривала с другими мужчинами. Всё это говорило о тщательно скрываемых чувствах и желаниях. Почему он не хотел ей открыться, Кейси не знала, да и не хотела знать, так как не испытывала к юноше ответных чувств. Все эти вздохи под звёздами были чужды её холодной душе и расчётливому настороженному уму. Ни один мужчина не смог высечь в ней хотя бы искру нежных чувств, не говоря уже о любовном пламени. То ли ещё не пришло её время, то ли она ещё не встретила того, кто смог бы разбудить её спящую душу и растопить лёд в холодном сердце.

Глава 8

Князь решил выступить в поход против беспокойного соседа Вальмая. Он лично возглавил войско. Грозная вымуштрованная армия двинулась на восток.

Это была жестокая беспощадная война двух враждующих с незапамятных времён народов. Кровь лилась рекой, вытоптанные поля устилали тела не успевавших предаваться земле мертвецов. Витал, часто, лично вёл войско в атаку, и Кейси скакала рядом с ним, прикрывая господина своим мечом и телом. Бог войны хранил этих двух безумцев от вражеских стрел и копий, а мечники не могли нанести им вред.

Вначале удача сопутствовала руничам, и войско успешно продвигалось вперёд, вытаптывая чужие поля и захватывая богатую добычу. Но неожиданно враг ударил в спину, и с той стороны, откуда князь меньше всего ждал. Его двоюродный брат поднял мятеж на юге и, поддерживаемый многими вельможами, недовольными правлением юного и безрассудного, как они считали, князя, собрал под своими знамёнами войско из грейдеров и беглых леннов, обещая им прощение и свободу, и выступил на Лимас. Виталу пришлось разделить своё войско и отправить большую его часть под командованием верных ему кейсаров для защиты столицы и подавления бунта. Это сразу же сказалось на военной кампании. Победное наступление прекратилось, а затем их и вовсе начали теснить. Воины, которые рассчитывали на лёгкую победу и богатую добычу, начали один за другим дезертировать, и вскоре под знамёнами князя не осталось почти никого. По совету горстки оставшихся ему верными людей, Витал бросил остатки армии и вернулся в столицу. Но и тут его ждали неутешительные вести. Дезертировавшие из его армии, присоединились к лорду Бретану, рассчитывая на обещанное им прощение. Усиленная свежими силами, армия предателя успешно наступала.

Витал был в ярости и растерянности. Запершись в своих покоях, он метался, как дикий зверь в клетке, не допуская к себе никого, кроме Кейси.

– Предатели, кругом предатели… – бормотал он. – Улыбались мне в лицо, а за спиной плели интриги…

Кейси молча наблюдала за господином, не проявляя ни жалости, ни сочувствия. Она могла бы тоже бросить его и убежать, как все, ведь понимала, что, в случае победы лорда Бретана, её не ждёт ничего хорошего, но эта мысль даже не приходила виолке в голову. Она дала клятву верности, и будет следовать словам клятвы буквально, защищая господина до последней капли крови. Таковы нравы и законы виолок.