Кэйтлин и Купидон

– Но не здесь! – отвечает она. – Здесь мы отбрасываем все привычное и падаем в объятия нового! Такой урок мы получили вчера вечером, верно?

– Вчера ты этому сопротивлялась, – напоминаю я ей. – «Мы сможем улизнуть?» – передразниваю я ее.

– А ты заставила меня остаться и была права. Сегодня моя очередь быть правой. Вставай, я уже заказала роллы на завтрак.

Мы оставались вчера на пляже до полнейшей темноты, и только бумажные фонарики давали какой-то свет. Народ начал расходиться, пара за парой, пока не остались только мы с Верити, Чарльз, Джен и Усман. Джен восторженно тараторила о том, как в прошлом году они ездили нырять, как видели черепах, а Верити от этого слишком возбудилась и немедленно записала нас на дайвинг. Я смотрю на завтрак, который только что вкатили в наш номер. Верити никогда не была такой организованной – должно быть, она действительно очень хочет понырять.

– Ладно, – говорю я. – Только ради тебя!

Я доползаю до конца кровати и засовываю в рот сырный ролл.

В школе дайвинга нас встречает совершенно лысый мужчина, его загорелый череп блестит на солнце. Он улыбается нам до ушей – демонстрируя три шрама через всю щеку, таких глубоких, словно на него когда-то напал тигр.

– Влад, – представляется он, тыча себя в бочкообразную грудь. – Кто-нибудь из вас раньше погружался?

Мы отрицательно качаем головами, и Верити указывает на меня:

– Она нервничает.

Я киваю, принимая озабоченный вид. Влад кладет тяжелую ладонь мне на плечо:

– Со мной вы в безопасности, – рыкает он. – Я отставной военный, русский. Мы не будем нырять глубоко. Футов на тридцать.

– А на какую самую большую глубину вы погружались, Влад? – интересуется Верити.

– Около тысячи футов, – просто отвечает он, пожимая плечами. Верити ахает, а я лишь смотрю на него, слегка растерянная.

Пока мы влезаем в облегающие гидрокостюмы, я выясняю у Верити, насколько это глубоко.

– Только «в попугаях», пожалуйста, – прошу я. – Ты же знаешь, что я не сильна в цифрах.

– Хорошо, – говорит она, натягивая ласт на ногу. – Сейчас соображу. Так, глубина, на которую мы собираемся нырнуть, будет как длина небольшого рейсового автобуса. А максимальная глубина, на которую погружался Влад, – как высота Эйфелевой башни.

– Ого! – отвечаю я. – Это очень глубоко.

– Ага, так что ты будешь в полном порядке.

Мы ковыляем в ластах на пляж, как пингвины.

– Я обосрусь из-за этого, Верити! – шепчу я. – Одна моя подруга проходила такой курс во время путешествия и сказала, что с тобой отрабатывают все непредвиденные ситуации, которые могут случиться! Они срывают тебе маску с лица!

– Самое лучшее в жизни – то, что тебя пугает. Помнишь? – замечает Верити.

Все, о чем я могу думать, – это Гарри и то, как он всегда знал, когда мне страшно. Он приближался ко мне, сжимал мою руку, и я сразу же ощущала себя в безопасности. Есть момент в нашем свадебном видео, когда мы входим и видим гостей, которые встают, кричат и радуются. Я помню, как была этим ошеломлена. И там видно, как я бросаю взгляд на Гарри, и его ладонь, только что вскинутая в приветственном взмахе гостям, устремляется вниз, чтобы схватить мою, а затем мое лицо расплывается в улыбке.

– Самое лучшее в жизни – то, что нас пугает, – повторяю я. В надежде, что эти слова дойдут до моего колотящегося сердца.

Мы продолжаем идти, высоко задирая ласты, пока не оказываемся по пояс в воде, где Влад начинает навешивать на нас баллоны. Они очень тяжелые.

– Влад, я не настолько сильная, чтобы таскать это на себе, – говорю я, чувствуя боль в плечах.

– В воду. Там легко, – отрывисто бросает он, протягивает ко мне свои крупные руки и толкает меня в море спиной вперед, где я внезапно чувствую себя так, будто баллон свалился и на моей спине нет вообще ничего.

Влад терпеливо рассказывает нам с Верити обо всем, что мы должны знать. Первым делом мы изучаем жестовые сигналы, и я постоянно ошибаюсь.

– Что обозначает «о’кей»? – спрашивает он, и я тут же показываю поднятый большой палец.

– Нет, нет, это значит, что вы хотите вернуться в лодку. А «о’кей» – вот. – Он смыкает указательный палец с большим, образуя классическое колечко «ОК», которое у меня всегда ассоциируется с американскими телесериалами.

– Ох, да, простите, Влад. В следующий раз я все сделаю правильно.

Верити вкурила все с первого раза и сейчас тренируется самостоятельно. В конце концов она подплывает и снимает маску.

– Ты же нарочно не понимаешь! Влад, она это нарочно делает.

– Что? Вовсе не нарочно. Это сложно.

– В сигнале «о’кей» нет ничего сложного, Кэйт. – Верити поворачивается к Владу. – Она боится момента, когда вы будете ее учить, что делать, если слетит маска. И так она пытается оттянуть его как можно дольше.

– Ага, – кивает Влад. – Понял. Да, это обычный страх ныряльщика. Но это нормально. Вы сможете дышать, у вас есть регулятор. – Он показывает на загубник, прикрепленный к моему баллону. – Вы не должны паниковать. Не дышите носом, и с вами все будет в порядке.

– Не паниковать, когда вода заливает мне нос, уши и глаза? Влад, вы просите слишком многого, – говорю я.

Его смех напоминает глубокий раскатистый гул.