Кекс с изюмом, или Тайна Проклятого дома

— Клеменс! Подождите меня пять минут, — приказал Слоувей своему подчиненному и потянул на себя массивную высокую дверь, над кoторой было написано «Библиотека Груембьерра».

Клеменс снял шлем и вытер пот, приготовившись ждать.

На противоположной стороне улицы неторопливо ехала бочка с грушевым квасом, над которой жужжащим роем кружились мухи. Клеменс воровато оглянулся на библиотеку и нерешительнo двинулся в стороңу бочки.

Слоувей вышел из библиотеки спустя всего пять минут. Клеменс, который только-только успел пригубить кваса из большой стеклянной кружки, чуть не поперхнулся.

— Допить! — строго приказал Слоувей. — Допить, а потом догнать.

Клеменс кивнул и благодарно посмотрел вслед стремительно удаляющемуся детективу.

Как же он сразу не вспомнил! — удивлялся Слоувей, делая широкие шаги по улице. Как можно было забыть, кто такой Слайбутс? Сейчас, после того как детектив заглянул в справочник «Кто есть кто в Соларии» и сразу же обнаружил в нем искомое имя, мужчина пребывал в недоумении от своей забывчивости. Старею, грустно подумал Слоувей, и в памяти почему-то всплыли голубые глаза вчерашней новой знакомой. Детектив встряхнул головой, отбрасывая лишние мысли. Он посмотрел на свои часы: время неуклонно приближалось к одиннадцати часам. Слоувей прибавил шаг.

Дом 42 по улице Гнутой Подковы ничем не выделялся из ряда себе подобных: каменные стены, два этажа, черепичная крыша и аккуратное крыльцо.

На крыльце стояла ниссима весьма преклонных лет в фиолетовой шляпке и время от времени стучала в дверь дома лакированной черной тростью с изображением головы бульдога на конце. Слоувей подошел поближе.

— Прошу прощения! — сказал Слоувей. — Я…

— Шли бы вы, нисс… туда, куда шли, — хмуро заявила ниссима.

— Дело в том, что я как раз пришел туда, куда шел, — резонно возразил Слоувей. — Я из полиции…

— А-а! Ну наконец-то! — живо повернулась к нему старушка. — Сколько вас ждать-то можно?

— С кем имею честь разговаривать?

Ниссима хмыкнула и окинула Слоувея быстрым взглядом от носок ботинок до макушки.

— Новенький, что ли?

— Детектив Слоувей, ниссима, — терпеливо объяснил Слоувей.

— Ниссима Лакмер, — представилась старушка так, как если бы была наследной корoлевой Соларии.

— Очень приятно, ниссима. Это вы вызывали полицию?

— Я, конечно!

В окне дома отдернулась занавеска, и детектив увидел встревоженное лицо молодой женщины и приплюснутые к стеклу мордашки троих малышей. Женщина что-то жестами попыталась объяснить детективу, указывая на ниссиму Лакмер, нo детектив развел руками, объясняя, что ничего не понимает из этой пантомимы. Ниссима Лакмер обернулась к окну, и четырех обитателей дома как ветром сдуло.

— Мошенники! — прокомментировала ниссима Лакмер и погрозила тростью. — Вот вами сейчас полиция займется!

— Правильнo ли я понимаю, — решил осторожно уточнить Слоувей, — что вы обвиняете обитателей этого дома в мошенничестве и по этому делу вызвали меня сюда?

— Мошенники как есть! Проходимцы! Жулики! Бедную женщину ограбить вздумали! — подтвердила ниссима Лакмер.

— А почему вы не пришли с этим в полицейский участок?

— Потому что мне надо вам все показать на месте, нисс детектив. Ну-ка пойдемте сюда!

Старушка подцепила Слоувея под локоток и потащила на середину улицы.

— Вот! — торжествующе сказала она. — Полюбуйтесь!

— На что?

Ниссима Лакмер указала тростью на два дома, стоящие перед ней — левый под номером 42 и соседний правый под номером 44.

— Видите?

— Что я должен видеть?

— Вот у этого, — старушка ткнула тростью в левый дом, — черепица подновленная. А у того, — тычок вправо, — не крыша, а решето. Черепицу уже давно менять надо.

— И что?

- Α ограда? Разве же это ограда? Вот эта, — тычок налево, — новенькая, и пяти лет не прошло, как ее красили. Α та, — тычок направо, — вся облезлая, частично проржавела. Вон, вон гляньте! Пара верхних пик отпала.

— Ну допустим, — согласился Слоувей, недоумевая, при чем тут полиция.

— А сад? Вы знаете, какой там у меня сад был за дoмом? — снова тычок тростью влево. — Да там одна груша ананасная чего стоила. Да я с той груши целое корыто каждый год собирала. А то и два корыта. Плюс три куста смородины, куст крыжовника, куст…

— Позвольте! — счел необходимым прервать старушку Слоувей. — Зачем вы мне все это перечисляете? Какое отношение к смородине имеет ваше заявление о мошенничестве?

— Какое-какое? Самое прямое. Не крыжовник у меня там был, а сахар. Какое варенье из него я варила! Просто пальчики оближешь…

— Поближе к делу, ниссима, пожалуйста, — снова прервал старушку Слоувей.

- Α эти… — презрительно фыркнула ниссима Лакмер и ткнула тростью вправо. — У них же кроме двух яблонь ничего и нет. И яблоки на них кислые. И когда угощали меня, всегда ведь самые мелкие подсовывали. Берите, мол, угощайтесь, дорогая соседушка. Тьфу!

Старушка сплюнула в сторону правого дома.

Слоувей потер лоб.

— «Они» — это соседи?

— Бывшие! — пояснила ниссима Лакмер. — Я четыре года назад свой дом и садик свой любимый продала.

— Кому?