Кекс в большом городе

Я старательно заулыбалась.

– Давайте поступим так! Юрик отведет меня в туалет, потом вернется сюда, а Макс придет к дамской комнате и заберет объект. Таким образом, и еда не будет без присмотра, и я одна не стану рассекать по ресторану, и вы оба прогуляетесь до сортира.

– Ну… можно, – согласились «двое из ларца».

– Вот и отлично, – обрадовалась я, – договорились.

Кафе, в котором сейчас разыгрывался спектакль, находится не так далеко от моего дома, и я иногда захожу в него, тут готовят отличный кофе и подают свежайшие, тающие во рту булочки. В заведении, на мой взгляд, имеется всего лишь один минус – это расположение туалета. До санузла приходится идти довольно далеко, по двум извилистым коридорам, путь от столика до туалета занимает не менее пяти минут, что, если вам приспичило, крайне неудобно. Но именно на удаленности сортира и строился мой план. А еще я очень хорошо знаю: в туалете есть окно, кафе расположено на первом этаже… Ясно?

Юрик распахнул дверь, оглядел рукомойник, унитаз, зачем-то поднял крышку бачка, пустил воду из кранов, отмотал рулон бумаги и ласково сказал:

– Пользуйтесь, Ариэлла Страусовна, на доброе здоровьичко, тихо тут и прилично, вам подходит.

– Благодарствуйте, дружочек, – царственно кивнула я.

– Вы ща дверку заблокируйте на замочек, – заботливо принялся наставлять меня Юрик, – и не выходьте, пока этот дурак Макс не постучится, не сомневайтесь, я обучу его правильным манерам, стуканет и станет поджидать, вы не торопитесь, писайте вволю.

– Спасибо, милый, – тоном государыни-императрицы отозвалась я.

Юрик заулыбался и ушел, я в мгновение ока заперла дверь, юркой кошкой шмыгнула в окно и понеслась быстроногим оленем в родной двор к тоскующим там «Жигулям».

Сначала медленный Юрик протащится по коридору, потом Макс дотопает до туалета, поскребется в створку и станет ждать «тело». Пока до бравых охранников дойдет, что вверенный их заботам объект смылся, я успею дорулить до клиники. Ах, жаль, не увижу лица Юрика, когда очумевший Макс заорет:

– Виолетта Леопардовна утекла в трубу!

Надеюсь, они догадаются, что госпожа Виолова-Тараканова ушла через окно, и не станут срывать с места унитаз и вытаскивать трубу, дабы найти в ней автора детективных романов.

До больницы я добралась без особых приключений и сразу пошла в морг. Лучше всего прямо на месте спросить у санитаров, находится ли здесь тело Наташи и что случилось с ней. Думаю, небольшая, но приятная сумма заставит их быть откровенными.

Трупохранилище оказалось на редкость цивилизованным. Посетители вначале попадали в приемную, где стояли вполне приличные кресла, а на столике лежали растрепанные журналы. Тут даже имелся телевизор, правда, допотопный черно-белый вариант, но все же исправно работающий, и пахло в зальчике хвоей, аромат был слишком сильный, он явно вытекал из спрятанного в незаметном месте ароматизатора.

В комнате беседовали двое: женщина неопределенных лет, закутанная, несмотря на жаркий день, в шерстяную кофту, и мужчина, вернее парень, одетый в белый халат. На меня они не обратили никакого внимания, а я, сообразив, что сейчас сотрудник морга разговаривает с родственницей умершего больного, постеснялась задавать вопросы и, решив подождать, пока патологоанатом освободится, села в одно из свободных кресел.

– Вот видите, – говорил доктор, – она не лечилась.

– Нет, – кивнула женщина, – вообще к врачам не ходила.

– Наплевательски относилась к своему здоровью.

– Молодая, думала, так пройдет, у нее всегда весной и осенью желудок болел.

– Язва коварная вещь!

– Ага.

– Прободение и привело к смерти.

– А-а-а! Ничего сделать нельзя?

– Когда? – оторопел доктор.

– Ну… сейчас!

– Ваша сестра умерла!

– Она мне не родная, только по матери, – непонятно для чего уточнила тетка, кутаясь в кофту.

– Все равно вы родственница.

– Не совсем.

Врач помрачнел.

– К чему речь ведете? Не желаете похоронами заниматься?

– Господь с вами, – замахала руками тетка, – не бросишь же, как крысу, хотя, конечно, Наташа та еще дрянь была, но смерть грехи смывает. Скажите, это заразно?

– Что? – снова потерял нить беседы парень в белом халате.

– Язва.

Патологоанатом вытащил сигареты.

– Десять лет назад мы однозначно отвечали на подобный вопрос: нет. Винили во всем неправильное питание, курение, нервные перегрузки. Потом медицина глянула на язву с иной стороны, теперь она лечится антибиотиками вкупе с трихополом, комбинация, которая в принципе помогает всем, но иногда язва протекает бессимптомно, регулярных болей нет, человек начинает ощущать дискомфорт в тот момент, когда уже практически поздно. Мне сейчас трудно сказать, что именно случилось с Ереминой. То ли она глушила себя обезболивающими, то ли и впрямь не ощущала сбоя в здоровье.

– Значит, можно заразиться язвой, – протянула женщина, – от Наташи.

– От покойной? Нет, конечно.

– А-а-а! А еще чем?

– Вы о чем?

– Когда человек умирает, что с болячками случается?

Я удивилась странному вопросу, врач, похоже, тоже, потому что он воскликнул:

– Никак не пойму, куда вы клоните!

– Ну, допустим, умер человек с туберкулезом, бывает же такое?

– Сплошь и рядом.