Келльская пророчица

— Пора, — вздохнула Полидра, сидящая в объятиях Белгарата. Она решительно высвободилась и встала.

— Нет! — страдальчески воскликнул Белгарат. Глаза его наполнились слезами. — У нас есть еще время…

— Ты знал, что так случится, Старый Волк, — нежно сказала она. — Так должно было случиться.

— Я не могу еще раз потерять тебя! — объявил он и тоже поднялся. — Это лишено всякого смысла…

Он взглянул на дочь.

— Пол…

— Да, отец, — отозвалась она, поднимаясь на ноги. Дарник тотчас же встал рядом с нею.

— Теперь тебе придется управляться со всем самой. Белдин, Дарник и близнецы тебе помогут.

— Неужели ты в одночасье оставишь меня круглой сиротой?

В голосе ее зазвенели слезы.

— Ты очень сильная, Пол. Мы с матерью гордимся тобой. Будь счастлива.

— Не делай глупостей, Белгарат, — твердо сказала Полидра.

— Это не глупость! Я не смогу снова жить без тебя!

— Это запрещено.

— Никто не может этого мне запретить — даже наш Великий Учитель! Ты не уйдешь одна, Полидра. Я иду с тобой. — Он крепко обнял жену за плечи и взглянул в самую глубину ее янтарных глаз. — Так будет лучше…

— Тебе решать, супруг мой, — сказала она чуть погодя. — Но надо действовать быстро, пока не явился сам Ул. Ведь в его власти это нам запретить, как бы ни сильно было твое желание следовать за мною.

Тут подошел Эрионд.

— Ты твердо решил, Белгарат?

— У меня хватило времени подумать — целых три тысячелетия. Мне только надо было дождаться Гариона. Теперь он здесь, и ничто не держит меня более.

— А что могло бы заставить тебя передумать?

— Ничто. И ничто более нас с нею не разлучит!

— Тогда я все устрою.

— Но это строжайше запрещено, Эрионд, — возразила Полидра. — Ведь я сама согласилась на это, когда боги поручали мне мою миссию…

— Любую договоренность можно пересмотреть, Полидра. К тому же отец мой, да и братья не посоветовались со мной, принимая это решение. Это дает мне право распорядиться ситуацией, не спрашивая совета у них.

— Но ты не можешь перечить воле отца! — упорствовала Полидра.

— Но я пока не знаю, какова воля отца. Разумеется, я принесу самые искренние извинения. Уверен, что он не будет так уж зол на меня — да и никто в целом мире не может гневаться вечно, даже мой отец. Да и всякое решение можно при необходимости переменить. Если потребуется, я напомню ему о том, как некогда, в Пролгу, Горим уговорил его сменить гнев на милость.

— Все это до боли знакомо! — прошептал Бэрак на ухо Хеттару. — Сдается мне, новый бог Ангарака слишком много времени провел в обществе нашего принца Хелдара…

— Пожалуй, это и впрямь заразно, — согласился Хеттар.

В душе Гариона вспыхнул огонек безумной надежды.

— Можно на время позаимствовать у тебя Шар? — вежливо попросил Эрионд.

— Разумеется.

Гарион чуть ли не вырвал Шар Алдура из рукояти Ривского меча и поспешно протянул его юному богу.

Эрионд взял мерцающий камень и приблизился к Белгарату и его жене. Потом осторожно коснулся камнем сперва лба Полидры, а затем — лба Белгарата. Гарион, зная о том, что прикосновение камня означает неминуемую смерть, со сдавленным криком подался вперед. Но было уже поздно.

Белгарат и Полидра засветились странным голубым светом, не отрывая глаз друг от друга. А Эрионд спокойно возвратил Шар королю Ривы.

— А у тебя не будет крупных неприятностей? — спросил Гарион.

— Все в полном порядке, Гарион, — заверил его Эрионд. — Вероятно, мне придется в ближайшие несколько лет безжалостно попрать многие законы — так что пора привыкать.

Со стороны моря, оттуда, где высились величественные сияющие колонны, послышался мощный аккорд, напоминающий звук органа. Гарион взглянул на собравшихся богов и даже зажмурился от неожиданности — альбатрос ослепительно засиял.

Белокрылая птица словно растворилась, а мгновение спустя на ее месте в небе явился сам Отец богов.

— Прекрасно сработано, сын мой, — произнес Ул.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять твой замысел, отец, — с выражением искреннего раскаяния ответил Эрионд. — Прости, я такой тугодум…

— Просто ты еще не привык, сын мой. — Величественным жестом Ул дал понять сыну, что тот прощен. — Однако, использовав Шар своего брата, ты поступил совершенно неожиданно и весьма остроумно. — На губах бога заиграла легкая улыбка. — И даже если бы я намеревался оставаться непоколебимым, одно это растопило бы мое сердце.

— Я отчего-то так и подумал, отец.

— Прошу тебя, Полидра, — снова заговорил Ул, — прости мне мою уловку. Это бесспорно было жестоко. Но узнай и то, что я намеревался обмануть вовсе не тебя, а моего сына. Он всегда был скромен и застенчив и крайне неохотно принимал решения. Но поскольку от него теперь зависят судьбы этого мира, он должен учиться творить волю свою, а если потребуется, то и пересматривать собственные решения.

— Значит, это было испытание, о Великий Ул? — дрогнувшим голосом спросил Белгарат.