Келпи. Завтрак на мосту

– Иди в Озерный город, – наконец твердо сказал Ларри. – И жди меня там. Эта девушка скоро выйдет замуж за кузнеца. Мне она не пара.

– Разумеется, потому что твоя пара – я, – взгляд Эллины несколько смягчился. – Ладно, как знаешь. Через некоторое время она вновь обернулась пантерой.

Ларри проводил ее взглядом, дождался, пока она скроется среди черных озерных вод, а потом сам вошел в воду, смыл грязь и кровь, а после направился в противоположную сторону, через поле и речушку, мимо кладбища и заброшенной церкви – к старому графскому дому. Он должен был убедиться, что хотя бы что-то хорошее есть в этой истории – что Беатрис Флетт на самом деле все еще жива.

Софи была права – сегодня действительно необычно ясный и солнечный день, и наконец-то, тепло. На северных островах такая погода – редкость!

Он шел мимо зеркально-черных озер, утопающих в желтых зарослях дрока, мимо болотного цвета замшелых скал, похожих на покрытых зеленой шерстью застывших, обращенных в камень троллей. Мимо долин, где сливались, переплетаясь, извилистые серебристые русла нескольких рек, мимо колдовских каменных пустошей, пестреющих кустиками вереска, загадочных, древних, какие существовали в целом мире лишь здесь, – на этих северных островах.

Он добрался до усадьбы спустя полчаса. Лесная ведьма стояла на крыльце в простом белом платье, ее длинные темные волосы были распущены и свободно падали на плечи. Она улыбалась ему счастливой улыбкой, но улыбалась лишь одной стороной рта. И, подойдя ближе, Ларри увидел, что у нее вовсе не синие глаза, как показалось при первой встрече. Нет, они совершенно фиалковые, почти фиолетовые! Точно такие же были у Идилис Доэрти, возлюбленной и жены его родного отца. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга.

– Я рад, что ты жива, Беатрис Флетт, – сказал он, подойдя к ступеням и радостно улыбнувшись ей в ответ.

– Я рада, что ты все-таки пришел, Ларри МакНейл, – произнесла она. – Выглядишь еще лучше, чем прежде! Тюрьма пошла тебе на пользу. И спасибо, что спас меня.

– Во всей этой жуткой истории должно быть хоть что-то хорошее, – кивнул он.

– Я слышала про чудовище, истребившее половину острова, – вздохнула Беатрис. – Это было ужасно.

– Ты можешь не кормить меня завтраком после такого, – разрешил Ларри.

– Ну почему же… – в ее фиалковых глазах вспыхнули лукавые искорки. – Я так устала завтракать одна. Идем. Все скоро будет готово.

Она сбежала со ступеней и пошла по дорожке, Ларри последовал за ней. Пока они шли по тенистым зеленым аллеям, мимо покрытых мхом раскидистых деревьев, с которых казалось вот-вот спустятся разбойники леса, облаченные в зеленые наряды, он рассказал ведьме подробности своего пребывания в тюрьме, поведал о судьбе несчастного Оуэна, о надписи из белеющих костей…Беатрис внимательно слушала, не перебивая. В ее глазах застыли печаль и сострадание.

– Кем ты была до того, как стать графиней? – вдруг спросил он, резко остановившись.

– Лесной ведьмой, ты же знаешь, – она тоже остановилась и повернулась к нему, – Самой обычной бедной девушкой. Граф увидел меня как-то на опушке. Польстился на мою красоту и взял в жены. Но я была ему хорошей женой, честное слово! И по-своему любила его.

– Лесной ведьмой из какого клана?

– У нас нет кланов, – хихикнула она. – Мы же не благородных кровей! Не ровня вам! Мы ведем наш род от жрецов друидов. До вступления в брак меня звали Беатрис Доэрти, если тебе это интересно.

– Я так и думал, – он кивнул. – Понял по твоим глазам. У всех Доэрти были такие глаза… Скажи, Беатрис, слышала ли ты об Идилис Доэрти? Той, что жила возле родового замка МакНейл, по ту сторону горных хребтов, и тоже стала женой графа? Это было давно, очень-очень много лет назад…

– Нет, – ведьма покачала головой. – Не слышала. Она видно из другой ветви рода Доэрти, из тех, что ушли через горы на север… Говорят, их магия была куда сильнее нашей. Я почти ничего не умею. Но почему ты вспомнил о ней? Ты не можешь быть ее правнуком! У женщин Доэрти рождаются только дочери… Дочери-ведьмы с фиалковыми глазами.

– Так, пришлось к слову. Ты похожа на нее. На то, как ее описывали мои предки. У нее были такие же глаза. И такая же странная улыбка.

Беатрис улыбнулась снова, а потом вытянула руку, показывая:

– Смотри, вот он. Мост.

И перед глазами Ларри предстала вдруг идиллическая картина – узенькая речушка с быстрой черной водой, с берегами, заросшими камышом и осокой. Через нее был перекинут широкий горбатый мостик, весь увитый цветами и диким плющом. Посреди этого мостика, на самой верхней, пологой его части, располагался небольшой круглый стол, накрытый белой скатертью. На нем стоял серебряный кувшин с вином, и еще один – с молоком, лежало маленькое блюдо с фруктами, и побольше – с пирогами, а по тарелкам был разложен ароматный пудинг, который слуги неизвестно как успели приготовить в столь ранний час.

– Мы делали пудинг каждый день. Каждый день все эти два месяца. Мы ждали тебя, – пояснила Беатрис Флетт, заметив его удивление и угадав его причину. – Я ждала тебя.