Кемаль Ататюрк

С подобными проблемами Кемаль сталкивался и на востоке. Там тоже были банды, но они находились под контролем. А на западе не было никакого общего командования, никакой координации. Рауфу и Кемалю были необходимы кадры для армии, чтобы противостоять грекам; превратить эти разношерстные банды в отряды бойцов — сложная задача.

Несомненно, Западная Анатолия отличалась от Восточной. Многие участники конгресса в ряде городов Западной Анатолии предлагали сражаться только против греческой оккупации, расчленения родины и «заключения» султана-халифа. Эти требования далеки от обращения Эрзурумского конгресса и от проекта создания временного правительства в Анатолии.

Между двумя конгрессами

Для правительства и союзников особенности национального сопротивления в Западной Анатолии — настоящая находка. Официальная газета «Монитер», освещая отчет миссии, организованной министерством внутренних дел в вилайете Айдына, пишет, что «национальные силы преданы Его величеству султану и правительству… Нет никакой пропаганды партизанской борьбы, нет и социалистического течения. Национальные силы никак не связаны с Кемаль-пашой…».

К счастью для Кемаля и его сторонников, на территориях, промежуточных между востоком и западом, отмечалось нарастание влияния националистов. В Анкаре, Конье, Эскишехире, Ушаке всё чаще игнорируются приказы из столицы, но тем не менее организовать национальное сопротивление было очень сложно.

Тогда как участники конгресса в Эрзуруме обвиняли правительство в предательстве, Стамбул в ответ называл их грабителями и юнионистами. «Микробы „Единения и прогресса“ намного опаснее бацилл ужасного туберкулеза», — писала газета «Алемдар» («Знаменосец»), цитируя оскорбительное высказывание великого визиря. Великий визирь, решивший искоренить «Единение и прогресс», был уверен, что Кемаль представляет светскую власть юнионизма, возродившегося в результате событий в Измире. Активное участие юнионистов в рядах националистов заставило его утверждать об идентичности «Единения и прогресса» и национального движения. Ферит-паша выступал как верный защитник султана-халифа и империи от национал-юнионизма и был готов даже встретиться с Кемалем в Анатолии, чтобы наставить его на путь истинный.

Однако под давлением военных комендантов союзников Ферит-паша будет вынужден отказаться от этого проекта, а также расстаться с идеей усилить войска, ответственные за поддержание порядка в Анатолии: британский военный комендант писал, что «трудно себе представить какого-либо стоящего турецкого солдата, кто бы не симпатизировал национальному движению». Такого же мнения были и французы. Французский полковник Мужен, прикрепленный к Генеральному штабу османской армии, был еще более конкретен: «Вся турецкая армия на территории Анатолии — на стороне Кемаля». Таким образом, не только Кемаль, но и союзники считали, что османское правительство не владеет ситуацией.

Сивас

Кемаль покидает Эрзурум 29 августа и направляется в Сивас. Как обычно, Кемаль нуждается в деньгах; к счастью, щедрость одного из офицеров в отставке помогает ему избежать материальных проблем.

Путешествие долгое, но спокойное. Всего один раз при подходе к ущелью жандармы посоветовали вернуться назад, чтобы не попасть в руки курдских мародеров. Вечером 2 сентября Кемаль прибыл в окрестности Сиваса. Его въезд в город был триумфальным. Как того требует турецкое гостеприимство, жители города выехали навстречу на машинах и даже пришли пешком. Кемаль в сером костюме охотника, придававшем ему вид австрийского аристократа, приветствовал толпу.

Сивас, древняя столица Малой Армении, производил унылое впечатление. «Какое опустошение!» — писал французский дипломат Жорж Пико, отмечавший, что «в окрестностях города, в долинах можно еще было обнаружить поля с костями армян», жертв массовой резни 1915 года. Конгресс проводили в здании школы, украсив его знаменами и коврами местного производства.

Конгресс Общества прав Анатолии и Румелии начался 4 сентября и завершился через неделю. Эти семь дней стали решающими для турецких националистов и лично для Кемаля, одержавшего блестящую победу по целому ряду позиций.

Во-первых, его собственные амбиции были узаконены — он стал президентом конгресса. Исмаил Фазыл-паша, отец Али Фуада, прибывший из Стамбула, предложил, чтобы делегаты по очереди избирались президентами конгресса: он опасался персональных амбиций, а горькие воспоминания об энверизме всё еще были свежи в памяти. Но Кемаль не хотел уступать ни крупицы власти, остался равнодушным к авторитету, которым пользовался Фазыл-паша, и, поднявшись на трибуну, потребовал, чтобы президент конгресса был избран тайным голосованием. Ему удалось убедить аудиторию и стать президентом — только три голоса были против. Сивасский конгресс поистине был его конгрессом.