Кембриджская история капитализма. Том 2. Распространение капитализма: 1848 — наши дни

За последние два столетия система прав собственности прошла процесс модернизации, который тем не менее протекал медленно, далеко не линейно и до сих пор полностью не завершился. Первым регионом, который в рассматриваемый период включился в процесс модернизации, была Восточная Европа – там феодальная система собственности исчезла в первой половине XIX века. Землю поделили между бывшими крепостными крестьянами и бывшими помещиками, во многих случаях получившими еще и денежный выкуп. Особенно выгодными условия этой сделки были для прусских юнкеров, которым заплатили большую сумму и отдали половину всей земли, после чего они наняли бывших крепостных как наемных рабочих. В России бывшие крепостные получили около четырех пятых своих бывших наделов, однако собственность на землю перешла не к частным хозяйствам, а к общине. Манифест об освобождении крестьян сильно улучшил их положение, однако в его цели не входило установить современные права собственности на землю. С этой точки зрения решительным шагом вперед стала столыпинская реформа, начатая после революции 1905 года. Реформа позволяла крестьянам получить полное право собственности на возделываемую землю или полностью распустить общину (при двух третях голосов за). Однако крестьяне встречали права собственности современного типа без особого энтузиазма: к 1916 году лишь четверть из них (с 15 % земли) предпочла покинуть общину. Во многих других странах, в том числе в Турции и Индонезии, продиктованные обычаем права на возделывание земли, пускай и не вполне определенные, постепенно превратились в полное право собственности. Этот процесс, как правило, осуществлялся поэтапно, и в ряде случаев эти этапы растягивались на долгое время. К примеру, земельный кодекс Турции 1858 года признавал за крестьянами право передавать в наследство обрабатываемую землю, хотя право продавать ее крестьяне получили лишь в 1940-е годы.

Переход от традиционных прав к полной собственности осуществлялся отнюдь не так плавно, если правящая элита имела чужеродное происхождение. В Мексике помещики, в основном испанских кровей, пользуясь Законом об отчуждении 1856 года[15], изъяли большую часть общинной земли и свели коренных крестьян к положению наемных рабочих на своих асьендах. Европейские завоеватели смотрели на охотничьи угодья коренных племен Америки и африканские саванны, находившиеся под паром в рамках подсечно-огневой системы земледелия, как на пустующие земли, которые можно самовольно захватывать, игнорируя при этом права коренного населения. То, как разворачивалась экспроприация, зависело от степени спроса на землю со стороны потенциальных переселенцев из Европы. Умеренный климат заморских регионов манил многих, и в итоге колониальные власти изъяли у коренного населения практически всю землю, ограничив его проживание резервациями. Способ распределения наделов между фермерами отличался не только по миру, но и в пределах одной страны. К примеру, в США около 30 % угодий было продано земледельцам, 30 % роздано железнодорожным компаниям, которые затем продали землю потенциальным фермерам, чтобы собрать средства для строительства трансконтинентальных путей, а остаток земель был бесплатно предоставлен всем, кто обещал их возделывать (так называемая система гомстеда). В большинстве стран тропической Африки спрос на землю со стороны европейцев был сравнительно небольшим, поэтому коренное население продолжало владеть большей частью земель в соответствии с традиционными правами собственности. В 1940-е годы колониальные администрации начали регистрировать права собственности («наделять титулами») индивидуальных фермеров, и с тех пор этот процесс не прекращался, получив всестороннюю поддержку от международных организаций, таких как Всемирный банк. В 1990 году, согласно Всемирной сельскохозяйственной переписи, на долю племенных земель приходилось лишь 0,34 % всех земель в мире, однако в Африке эта доля все еще равнялась 14 %.