Если в 1829 году Чаадаев констатировал невозможность соединения России и европейских стран по пути Священного союза, то в 1836‐м – на фоне дебатов о различиях между Россией и Западом – его тезисы звучали уже откровенно оппозиционным, вызывающим образом. Тезис о предпочтении католицизма выглядел не как реплика в дискуссии об адаптации в России тех или иных религиозных практик, а как прямое возражение на базовые идеологические принципы николаевского правления. В 1829 году Чаадаев закрывал дискуссию о сценарии исторического развития России, а в 1836‐м он приобрел репутацию мыслителя, «открывшего» спор западников и славянофилов. В свете поздней публикации текста мы вновь сталкиваемся со своеобразным анахронизмом: в первом «Философическом письме» Чаадаев как бы анализировал и осуждал еще не сформулированные к 1829 году идеологические конструкции. Язык монархической консервативной утопии, задуманный и реализованный в прямой оппозиции к идеям и идиомам Великой французской революции, трансформировался в систему аргументации, быстро обретшую статус оппозиционной и даже, по инициативе А. И. Герцена (в «Du developpment des ideés révolutionnaires en Russie», 1851), революционной.
Указанные трансформации обязаны своим появлением не только авторской интенции, но и радикальным изменениям контекста – языкового (с какими иными политическими идиомами взаимодействует тот или иной язык) и политического (какова прагматика и институциональная поддержка политического высказывания). Политические языки, как свидетельствуют разыскания Кембриджской школы, циркулируют в динамично развивающейся политической и языковой ситуации, способной радикально изменить статус той или иной идиомы. Задача историка политической аргументации в этой перспективе состоит в реконструкции и сопряжении микроконтекстов, наполняющих тексты историческим содержанием и их легитимирующих. И в этом отношении исследовательская программа Кв. Скиннера и Дж. Покока (значение языкового жеста прямо состоит в том, «какие действия можно было совершать с помощью политического языка в указанном историческом контексте») представляется чрезвычайно продуктивной для изучения интеллектуальной истории России.
Литература
[Атнашев, Велижев 2015] –
[Бенкендорф 2012] –
[Велижев 2010] –
[Выскочков 2006] –
[Гиллельсон 1977] –
[Глод 2012] –
[Дегтярева 1998] –
[Зорин 2001] –
[Ларионова 1992] –
[Лямина 1999] –
[Майофис 2008] –
[Мильчина 2006] –
[Мильчина, Осповат 1989] –
[ОА 1899] – Остафьевский архив князей Вяземских. Т. 2: Переписка князя П. А. Вяземского с А. И. Тургеневым, 1820–1823. СПб., 1899.
[Парсамов 2004] –
[Покок 2015] –