Кенийские сафари

В Локваканголе даже появились две моторные лодки, которые государство передало кооперативам, а в Лодваре председатель кооператива, всегда улыбающийся здоровяк Лангангат с гордостью показал мне нейлоновую сеть, на днях полученную из города. Его больше всего удивляло, что сеть тонка и в то же время порвать ее не может даже самая большая рыба.

К концу 70-х годов к Лодвару и дальше, к побережью озера Рудольф, из Центральной Кении протянут асфальтированную дорогу. Это очень важно, потому что сейчас через кенийскую территорию вообще нельзя попасть по суше на западное побережье озера. Разбитая, пересекающаяся десятками рек, но без единого моста дорога в Лодвар и Локваканголе в значительной своей части проходит по угандийским землям. Когда построят дорогу, жители Турканаленда получат возможность сбывать свою продукцию и смогут, как и вся Кения, пользоваться доходами от туризма.

Однако пока что это всего лишь планы. Сегодня весь огромный район, раскинувшийся по обе стороны озера Рудольф, еще живет прошлым, лишь приглядываясь к современному миру и нехотя раскрывая перед ним кое-какие свои тайны.

Глава вторая ПО СЛЕДАМ ЗАГАДОЧНЫХ АЗАНИИЦЕВ

Этнический Вавилон

Вернувшись как-то с рыбной ловли в свою палатку, разбитую на берегу Теркуэлла, я увидел там поджидавшего меня неожиданного гостя.

— За четыре с лишним месяца скитаний по Турканаленду я так истосковался по собеседнику, что решился без приглашения нагрянуть к вам, — произнес он, вставая мне навстречу, — Если не возражаете, давайте познакомимся. Доктор Грейн, руководитель комплексной экспедиции по изучению Турканаленда.

Я тоже представился, признавшись, что искренне рад такой встрече. На протяжении нескольких предыдущих месяцев найробийские газеты много писали об экспедиции Грейна, которая по просьбе кенийского правительства проводила оценку природных ресурсов страны туркана. На основе ее рекомендаций должен быть составлен план освоения Турканаленда — первый план развития хозяйства туркана за всю многовековую историю этого самобытного народа.

— Об этой заброшенной части света остальному миру известно лишь то, что она существует, — говорит Грейн. — Парадоксально, но, отправляясь сюда, я не мог найти в лондонских библиотеках самых общих сведений об этой территории. Даже средние температуры или количество осадков в этой местности — секрет для науки. Никто точно не знает, сколько здесь живет людей и сколько животных — домашних и диких — обеспечивают их существование.

— Чем занимается сейчас ваша экспедиция? — поинтересовался я.

— Наибольшее значение мы придаем исследованиям режима питания Бассо-Нарок. Мы считаем, что озеро — главное природное богатство этого одного из самых суровых районов земли. Оно дает жизнь большинству здешних племен, от освоения его ресурсов зависят в дальнейшем и судьба местных жителей, и возможности развития туризма в этом районе. Бассо-Нарок ожидает трагическая судьба. С тех пор как примерно пятнадцать тысяч лет назад озеро потеряло связь с Нилом и лишилось многих своих притоков, оно испытывает «водяной голод». Те немногие реки, которые еще впадают в него, не могут компенсировать интенсивное испарение, происходящее в этом районе, где царит солнце. Поэтому уровень воды в озере постепенно снижается.

— Да и что это за реки, — раскурив трубку, продолжал Грейн. — Озеро, почти полностью расположенное в Кении, живет исключительно за счет эфиопской реки Омо. Это единственный водоток, имеющий постоянный сток в Бассо-Нарок. Все же остальные реки пополняют озеро водой лишь тогда, когда в их верховьях, в горах, идут дожди. Мы только что закончили обследование Теркуэлла. Это крупнейшая река кенийского Севера и крупнейший водоток, впадающий в озеро с кенийской стороны. Тем не менее, хотя со времени окончания влажного сезона не прошло еще и двух месяцев, воды в реке уже почти нет. Полукилометровая старица глубиной по колено, затем три — четыре километра нагромождений песка или камней, опять старица — вот что такое Теркуэлл сегодня. Теперь мы немного передохнем в Лодваре, обобщим метеорологические наблюдения, а затем отправимся обследовать другой крупнейший водоток бассейна Бассо-Нарок — реку Керио.

— О, попав в долину Керио, вам волей-неволей придется быть не только герграфом, но этнографом и историком, — Улыбнулся я. — Ведь это район, в котором, как нигде в Восточной Африке, сплелись в один клубок проблемы ее прошлого.

И быть может, именно там находится та ниточка, ухватившись за которую можно распутать этот клубок.