Кенийские сафари

Сейчас численность покот едва превышает девяносто тысяч человек. В былые же времена их было еще меньше и соседство с многочисленными и более воинственными туркана и масаями причиняло им много неприятностей. Разъединенные пустыней и своенравной рекой отдельные роды сук не могли противостоять натиску агрессивных соседей и удержать за собой равнинные пастбища, на которых, как уверяли их старейшины, только и должны пасти свой скот истые нилоты. Однако силой оружия покот не могли справиться с соседями. Не помогла и хитрость, к которой много лет назад прибег, как гласит легенда, вождь покот Мирикол. Много дней прожил он на землях масаев и туркана, изучая нравы и одежду своих врагов. Вернувшись к своим соплеменникам, он приказал всем покот копировать обычаи и костюмы туркана и масаев, надеясь ввести тех в заблуждение и так избежать их набегов.

Легенда эта хорошо объясняет почему в быту у покот так много общего с их соседями. Но из легенд можно узнать и то, что уловка Мирикола успеха не имела. Постепенно большинство покот были оттеснены с равнин в дремучие горные леса, что положило начало разделению этого народа на горных и равнинных покот.

Горы, где обосновалась большая часть покот, стали считать священными и называть Черангань — «горы, что усыновили нас». А горных покот окрестные племена нарекли вачерангани — «люди Черангань».

Хотя сами покот рассматривают себя как единое племя, свято придерживаясь одних и тех же порядков и традиций, разница между вачерангани и равнинными кланами видна даже непосвященному. Прежде всего проявляется она в хозяйственном укладе, что связано с резким различием природных условий, в которых живут эти племена. На равнине покот продолжают вести полукочевой образ жизни скотоводов, мало чем отличающийся от образа жизни туркана или самбуру. В горах же, презрев заветы отцов, все больше и больше семей приобщаются к земледелию. Хотя обладание хорошим большим стадом продолжает оставаться пределом мечтаний любого мужчины-покот, в горах одновременно стремятся сделаться и собственником клочка земли, что пока чуждо жителям равнины.

Раньше, живя внизу, покот, как и большинство других кенийских скотоводов, не знали частного землевладения. Земля, на которой жил род, принадлежала всем, причем земли было много и объявлять часть ее своей собственностью скотоводу было даже невыгодно. В какой-нибудь жаркий год трава на таком участке могла выгореть, и тогда скот надо было перегонять с этого, объявленного «своим» пастбища на другие зеленые земли. А где гарантия, что это зеленеющее пастбище не объявит своей собственностью сосед? Вот почему скотоводы покот не стремились сделаться землевладельцами и были заинтересованы в сохранении коллективных пастбищ.

Но когда покот принялись осваивать священные склоны Черангань, племенная философия начала резко меняться. В горных лесах среди тропических зарослей и каменистых осыпей пригодных для обработки земель почти не было. На первых порах, когда покот расчищали лес, корчевали пни, выворачивали камни и занимались другими трудоемкими работами, принципы коллективного труда, принесенные снизу с равнин, очень помогали им. Когда же расположенные то там, то здесь по склонам гор участки сельскохозяйственных земель были отвоеваны коллективными усилиями у скал и леса, на каждом из них принималась хозяйствовать отдельная семья. Сама природа заставляла здесь бывших общинников-скотоводов разъединиться, перейти к единоличному ведению хозяйства.

Одним из поселенцев доставались более плодородные участки, другим — менее, и естественно, что те, у кого поля были лучше, уже не были заинтересованы в переделе земли, допускавшемся при коллективной собственности. Сказывались, конечно, и личные качества новоиспеченных землевладельцев. Одни были трудолюбивые, другие — поленивее. Для одних земля стала главным источником существования, другие продолжали уповать на скот. Некоторые трудились на поле в одиночку, другие выводили за собой всю семью.

Вскоре вачерангани обнаружили, что у их полей есть один очень опасный враг — дождь. В сухой сезон его ждали, о нем молили бога Млата, но когда начинался дождь, несшиеся сверху водяные потоки смывали уже почти созревшие на отвесных склонах посевы, а иногда и все поля. Там, где вчера лежала плодородная красная почва, обнажались скрытые под нею скальные породы. Приходилось начинать все заново: приносить землю снизу, засыпать ею бесплодные камни, строить вокруг полей изгороди. Потом, когда покот присмотрелись к тому, как ведут хозяйство их соседи — племена мараквет и элгейо, они стали создавать на склонах Черангань искусственные террасы, рыть отводные каналы. В некоторых местах покот проделали поистине титаническую работу, опоясав целые холмы восемью — десятью рядами насыпных террас. Причем землю они таскали вверх, в горы в глиняных кувшинах для воды. Поэтому живущее к югу племя нанди называет покот не иначе, как кимукайен — «носильщики кувшинов».