Кентервильский гамбит

До машины он их любезно проводил, и стоял на пороге, глядя, как они усаживаются. Женщина сердито хлопнула дверью, и одновременно далеко за холмами прогремел первый раскат грома, а потом начался дождь. Крупные капли зашуршали по гравию, налетевший холодный ветер вспугнул стаю ворон и зашумел деревьями.

Дождавшись, когда машина скрылась из виду, Том плотнее закутался в халат и скрылся в доме. Крыша давно протекала, и теперь капли, собираясь в небольшие ручейки, журчали в водостоке, бежали по стенам и капали с балок. К счастью дождь и ветер моментально уничтожили противный запах духов и табака той женщины. Чтобы полностью отбить даже воспоминание о нем, Том взял со столика пустой флакон парфюма и понюхал его притертую стеклянную пробку.

Казалось, дом облегченно вздохнул, избавившись от незваных гостей, и теперь всеми силами старался задобрить хозяина, который по его милости сегодня чуть не расшибся и набил синяк на бедре. Из кухни доносился запах куриного супа – одна из немногих вещей, которые напоминали Тому о детстве без боли в груди.

Горячая миска бульона и гренки дожидались его на столе, в камине трещал огонь и делал кухню по-настоящему теплой и уютной, особенно учитывая разгулявшуюся снаружи стихию. Гроза обещала перерасти в настоящую бурю, и Том намеревался переждать ее с комфортом. В буфете нашлась бутылка портвейна, и пообедав, лорд устроился у камина, вытянув ноги к огню и потягивая из небольшого бокала крепленое вино. Это сглаживало события неприятного дня, помогало расслабиться, и Томас закрыл глаза, впадая в приятную дремоту. За шумом дождя и потрескиванием поленьев он не сразу услышал, что в дверь стучат. Когда стук дверного молотка стал громче и настойчивее, он дернулся, выронив пустой бокал, который тут же разбился об каменные плиты у очага.

Военная служба неизменно обогащает лексикон, и ругался лорд так, что даже отпетый пропойца постеснялся бы подобных выражений. Дом недоуменно ворочался и шумел, недоумевая, кого принесло в недобрый час. Распахнув дверь, Томас увидел жалких, промокших и дрожащих мистера Блейка и мисс Андерсон. Машины видно не было.

Туфли мисс Евы, и без того непригодные для долгих пеших прогулок, превратились в два комка глины, а оборванный подол дорогого платья был испачкан в грязи. Изящно уложенные волосы повисли мокрыми прядями, черный кайал, достойный актрисы немого кино, растекся в некрасивые потеки. Губы дрожали, хоть она и изо всех сил старалась не стучать зубами от холода. На плечах у нее было пальто мистера Блейка, и тот выглядел тоже далеко не лучшим образом.

Одна часть души Тома страстно желала оставить их на пороге, но цивилизованность и манеры победили. Он молча посторонился и пропустил их внутрь, жестом велев им следовать за собой в кухню – единственное помещение в доме, где было тепло.

– Полагаю, с вами что-то случилось. Точнее, с вашим автомобилем, – сказал лорд, доставая два бокала и разливая в них портвейн. – Пейте, поможет согреться.

– Да, она заглохла на полпути к деревне. Я пытался разобраться, в чем там дело, но под таким ливнем это просто невозможно, – ответил Уилл, усаживая Еву поближе к огню. Та задрожала еще сильнее, но при всем своем жалком виде совершенно не утратила змееподобности. И как любое хладнокровное тянулась к огню.

– Какая жалость, – отреагировал Том, впрочем, без особенной эмоциональности. – В доме достаточно свободных комнат, как вы могли видеть. Переночуете, а утром отправитесь за своей машиной.

В трубе тут же негодующе завыл ветер – дом явно протестовал. Том только вздохнул, вспомнил о своих обязанностях хозяина, который все же дал гостям кров, и направился в кладовую, надеясь найти там что-то, что сойдет за угощение. Вернулся он с деревянной доской, на которой лежали сыр и ветчина – не Бог весть что, но лучше, чем ничего.

– Чай и сэндвичи – все, что могу вам предложить, – сказал он, достав из буфета хлеб, и поставил на плиту чайник.

Ева явно собиралась пренебрежительно фыркнуть, но Уилл сжал ее плечи и кивнул.

– Мы вам очень благодарны, милорд, – сказал он, чем значительно повысил свою планку в глазах герцога. По крайней мере, этот выскочка знает, что такое вежливость.

4.

Позже вечером, оставшись наедине с собой, Томас подумал, что хуже вечера быть не могло. Дом тоже пребывал в подозрительно тихом, ошеломленном состоянии. Уже много лет здесь никого, кроме лорда не было. А теперь две спальни были заняты его незваными гостями и будущими владельцами.

Все благодушное состояние, достигнутое горячим бульоном и бокалом портвейна в компании самого себя – улетучилось, как и не было его. Сначала он заваривал чай, сооружал сэндвичи, потом разыскивал пледы, чтобы согреть промокших мистера Блейка и мисс Андерсон. Та была особенно капризна, и два бокала вовсе не улучшили ее характер.