Керины сказки

«Здравствуйте. Пишет Вам Мария, вдова Алексея. С прискорбием сообщаю Вам, что он умер. Тихо и от старости, в кругу любимых детей. Перед смертью он просил передать Вам, чтобы Вы не были овощем. И потребовал, чтобы Вы это пообещали. Всего доброго».

Дедюк никогда не выполнял обещания. Обещания нельзя потрогать, выпить или съесть, поэтому они ничего не значили. Но то ли это было обещание первому в жизни другу, то ли рептилоид действительно заразил его духом авантюризма… В общем, Дедюк набрался смелости, оделся в почти чистое и, выпив на дорожку 200 грамм, пошёл.

…Через 400 метров закончились Селиваново и Мелехово. Дальше простиралось неизведанное. Дедюку остро захотелось домой, но он не сдался и двинулся дальше. Метры давались с трудом, но адреналин от эмоций не давал путешественнику упасть замертво. Дедюк увидел асфальт, по которому ездили странные машины. Они отличались от комбайнов, и были разноцветные. Потом он увидел дом из камня и чуть не сошёл с ума. Выбившись из сил через 359 метров, Дедюк упал в лопухи, где его нашла фельдшер Мышкина, возвращающаяся со станции в родные Супруны. Мышкина закинула на спину тело, в котором еле теплилась жизнь, отнесла к себе домой и выходила. Из вежливости Дедюк на ней, конечно, женился, а через год и полюбил. Ему открылись некоторые интересные вещи. Например, секс вдвоём и тёплая еда из фарфоровых тарелок. Но Дедюка влекла жажда приключений. Он узнал, что через 2.875 метров есть Большой Город. Мышкина поддержала инициативу мужа и отправилась с ним. В Большом Городе Дедюк ошалел настолько, что решил куда-нибудь СЪЕЗДИТЬ. Ходят слухи, что он набрался храбрости, и следующим летом полетит в Турцию.

Но это, как говорится, совсем другая овощная грядка.

ОМУТ

«И я тебя люблю!» – дописала Трескунова вотсап нелюбимому мужу, добавила сердечко (потому что он тоже добавил) и отправила ему в шиномонтаж. Удалённый обмен утренними «какделами» наконец завершился, и Трескунова приступила к тяжкому офисному труду. Переложила стопку розовых стикеров на правый край стола. Довернула степлер на восемь градусов, добившись таким образом идеальной параллельности оного с мясистой папкой «АКТЫ ВЦРН ПВ/155/07 ДИМА». Расправила букет полосатых карандашей и кислотных маркеров в пластиковой «вазе» канцелярской подставки. Естественно, снова не обнаружила пузырёк корректора и пожелала коллеге Морозовой, слывшей канцелярским вором, редких волос и генетических заболеваний (а заодно и Крючковой – бытовала версия, что они работают в паре). Заменила безкорректорную пустоту дорогим немецким ластиком с иероглифами. Но вот настольный фэншуй подошёл к концу, обеденное яблоко погружено в ящик стола среди останков прошлых яблок и недовольно урчащий компьютер выведен из режима сна, хмуро уставившись на Трескунову снежными вершинами рабочего стола. Значит настало время кофе из личной кружечки, вприкуску с малюсенькими маковыми крендельками, которые, если есть их с закрытым ртом, так уютно хрустят… Но кофе подождёт. Очень скоро – Важный Ритуал.

– Девочки! Без двух одиннадцать! – Взвизгнула коллега Безрукавко. Из-за мониторов сурикатами высунулись женские головы всех цветов и оттенков «Лореаля».

– Блять, я не успела! – воскликнула коллега Яковчук, судорожно доводя глазную «стрелу».

Трескунова выудила из сумочного хауса пачку тонких сигарет, оранжевый «Крикет» и с волною коллег выплеснулась во двор бывшей городской усадьбы, с персиковыми стенами и деревьями в кадках, когда-то завоёванной офисами имидж-студий и адвокатских контор. Где-то там, за кованым забором, бушевала открытая Москва, а здесь, внутри, всегда было тихо и благостно.

Трескунова с коллегами образовали круг и закурили. Непринуждённым разноголосым щебетом замаскировали трепетное ожидание. Скоро явится ОН.

…ОН появился в их офисной жизни несколько дней назад. Первой засекла его своим зеленоглазым радаром коллега Безрукавко, как-то вышедшая покурить с кофе и заодно наорать на очередного диспетчера очередной службы доставки очередной ненужной хреновины для ванн. ЕГО она заметила как раз в момент произнесения «в суд!» в девятнадцатый раз, пожелала диспетчеру хорошего дня и замерла.

ОН вынырнул из-под шлагбаума, расправил широкие плечи, спрятанные под идеально прилегающий костюм, провёл изящной ладонью по дорогущей причёске и, двигаясь с уверенностью дворового некастрированного кота, унёс свой римский профиль в соседний корпус.