Кьеркегор

Последователи Кьеркегора так или иначе связаны стечением, известным как экзистенциализм. Этот термин скорее ассоциируется не столько с философией в строгом смысле этого слова, сколько с учением, вошедшим в моду в среде парижской интеллектуальной богемы после освобождения страны от гитлеровской оккупации в 1944 году. В нем сошлись в пестром сообществе такие разные мыслители, как Габриэль Марсель и Жан-Поль Сартр, Жак Маритен и Альбер Камю, Эммануэль Мунье и Симона де Бовуар, смешались такие разноплановые явления, как философский труд «Бытие и ничто» и литературная премия клуба «Табу». Как правило, никто особенно не задумывается, кто, что и по какому поводу сказал. В воображении масс экзистенциализм зачастую представляет собой образ жизни, взлелеянный в «Кафе де Флор» в Сен-Жермен-де-пре и стремящийся распространиться на все сферы «существования» либеральных свобод, таких как нравы, литература, традиционная мораль. В первую очередь, это была философия свободы, стремившаяся, по словам Сартра, «столкнуть людей лицом к лицу с их собственной свободой». Как движение свободы экзистенциализм стал символом отказа от обывательских ценностей и за осознание ответственности – необходимого результата столкновения с ужасами Второй мировой войны: каждый должен нести ответственность за этот мир, принимая его таким, какой он есть, и внося посильный вклад в его преобразование. На фоне этих двух центров притяжения, ответственности и преобразований, выделяются две тенденции. Во-первых, притязания на ключевую роль человека по отношению к любым системам, что непосредственно связано с философией Кьеркегора и, в общих чертах, включает в себя религиозный экзистенциализм, а во-вторых, необходимость определиться со своими позициями. Нужно понимать, что здесь речь идет именно о тенденциях, развивающихся на фоне джаза, произведений Бориса Виана и Жюльетт Греко. Чтобы резюмировать этот экзистенциализм как «культурный климат», окрашенный романтизмом, давайте обратимся к «истинному» романтику Альфреду Мюссе:

«Три стихии составляли жизнь, которая раскрывалась перед молодым поколением: позади – прошлое, разрушенное навсегда, но еще трепетавшее на своих развалинах со всеми пережитками веков абсолютизма; впереди – сияние необъятного горизонта, первые зори будущего; а между этими двумя мирами <…> словом, настоящий век, отделяющий прошлое от будущего, не являющийся ни тем, ни другим, но похожий и на то, и на другое вместе, век, когда не знаешь, ступая по земле, что у тебя под ногами – всходы или развалины. Вот в этом хаосе надо было сделать выбор»''.

В глазах многих экзистенциализм представлял собой выражение выбора. [29]

4.3. Экзистенциализм как философия

Как мы уже видели, для Кьеркегора ключевыми объектами философской мысли были образ жизни мыслителя и индивид. Объект философии в данном случае в определенной степени отождествляется с ее субъектом. Таким образом, смерть, отчаяние, тревога, свобода и осознание конечного характера своей природы играют главную роль в становлении сознания и личности, равно как и в познании истины. В своей полемике с Гегелем Кьеркегор изобличал иллюзии философской науки и философской всеохватной системы, которые низводят конкретного человека до бесконечно малой величины. Истина на бумаге в его представлении радикально отличается от той, которую сердце познает на опыте собственных страданий. Человек живет не умозрительной, метафизической жизнью, определяемой необходимым диалектическим развитием. Эта жизнь конкретна и непостоянна, ее нельзя не принимать в расчет, философия должна считать ее своей отправной точкой. Ведь если метафизика проповедует принцип необходимости и достаточного основания, то экзистенция предстает перед индивидом, в первую очередь, как возможность, и поскольку объект и субъект философии в ней объединяются в одно целое, то подходить к жизни и размышлять над ней следует с позиций возможности (с непостоянством, заблуждениями, страхом и трепетом, который она за собой влечет). Вот в нескольких словах объяснение того, почему философию Кьеркегора можно назвать «экзистенциальной мыслью» и как ею воспользовался наш век, создавая соответствующее философское течение.