Кэрри

– Поначалу у нас все было в порядке. Мы жили безгрешно. Мы спали в одной постели, иногда животом к животу, и да, я, бывало, чувствовала присутствие Змея, но мы никогда этого не делали до того случая. – Губы ее изогнулись в улыбке, однако улыбка вышла жесткая, страшная. – В тот вечер я увидела, как он на меня смотрит. Мы опустились на колени помолить Господа, чтобы придал нам сил, и он дотронулся до меня. Там. В женском месте. Я выгнала его из дома. Он пропадал где-то несколько часов, а я все это время молилась. Я чувствовала его в душе, видела, как он бродит по улицам, сражаясь с Дьяволом, подобно Иакову, который бился с ангелом Господним. И когда он вернулся, мое сердце наполнилось благодарностью.

Она замолчала и улыбнулась сухими губами в пронизанной всполохами пожарища темноте.

– Мама, я не хочу об этом слышать!

Тарелки в буфете стали лопаться одна за другой.

– Но лишь когда он вошел, я почувствовала запах виски. Он меня взял силой. Силой взял! Взял меня, дыша в лицо мерзким запахом виски… и мне это понравилось! – Она выкрикнула последние слова, глядя в потолок. – Мне понравилось, как он меня взял, как он хватал меня руками, всю. ВСЮ!

– МАМА!

Она замолчала, словно ее ударили, и, часто моргая, уставилась на дочь.

– Я себя чуть не убила, – добавила она почти нормальным тоном. – И Ральф плакал, говорил о покаянии, а потом его не стало, и я думала, что Господь покарал меня, наслал рак, что он превращает мои женские части в черную зловонную язву, такую же, как моя душа. Но это было бы слишком просто. Пути Его неисповедимы. Теперь я все поняла. Когда начались схватки, я пошла и взяла нож, вот этот нож… – Она выпростала руку с ножом из юбки. – Я ждала, когда ты появишься на свет, чтобы принести наконец жертву Господу. Но оказалось, я слаба и недостойна. Второй раз я взяла нож в руки, когда тебе было три года, и снова отступила. А теперь домой вернулся дьявол во плоти.

Она подняла нож перед собой, не отрывая глаз от поблескивающего изогнутого лезвия.

– Я пришла убить тебя, мама. А ты сидела и ждала, когда сможешь убить меня… Мама, я… Это неправильно так, мама. Это…

– Помолимся же, – мягко сказала Маргарет. Глаза ее глядели на Кэрри в упор, и в них застыло какое-то безумное, жуткое сочувствие. Отсветы пожарища стали теперь ярче, всполохи плясали на стенах, словно дервиши. – Помолимся в последний раз.

– Мамочка, ну помоги же мне, – вскрикнула Кэрри и упала на колени, склонив голову и протягивая к ней руки.

Маргарет наклонилась вперед, и рука с ножом рванулась вниз, прочертив в воздухе сверкающую дугу.

Может быть, Кэрри заметила что-то краем глаза. Она успела отшатнуться, и нож по самую рукоятку вошел ей в плечо. Мама споткнулась о ножку стула и растянулась на полу.

Они смотрели друг на друга, не отводя глаз, и молчали. Из-под рукоятки ножа выползла струйка крови, и на пол упали первые капли. Затем Кэрри тихо сказала:

– Я приготовила тебе подарок, мама.

Маргарет хотела встать, но пошатнулась и упала на четвереньки.

– Что ты со мной делаешь? – прохрипела она.

– Пытаюсь представить себе, как работает твое сердце, – ответила Кэрри. – Когда представляешь себе что-то, получается гораздо легче. Твое сердце – это большой красный комок мышц. Когда я пользуюсь своим даром, мое сердце начинает работать быстрее. А твое сейчас замедляется… Так… еще медленнее…

Маргарет снова попыталась подняться, но ей это не удалось, и она, состроив знак от дурного глаза, замахала на дочь руками.

– Еще медленнее, мама. Знаешь, какой подарок я тебе приготовила? Это как раз то, о чем ты всегда мечтала. Тьма. И твой Бог, который живет в этой тьме.

Маргарет зашептала:

– Отче наш…

– Еще медленнее, мама, еще.

– …да святится имя Твое…

– Я вижу, как оттекает у тебя кровь. Медленнее.

– …грядет царствие Твое…

– Ноги и руки у тебя становятся как мрамор, как гипс. Они уже совсем белые.

– …да исполнится воля Твоя…

– Моя воля, мама. Медленнее.

– …на земле…

– Медленнее.

– …как… как…

Она рухнула лицом вниз, и руки ее судорожно дернулись.

– …как на небесах.

– Полная остановка, – прошептала Кэрри.

Она повернула голову, затем взялась ослабевшей рукой за рукоять ножа.

(боже нет так больно так слишком больно)

Она попыталась подняться, сначала неудачно. Затем все-таки встала, опираясь на мамин стул. Голова кружилась, ее мутило. В горле чувствовался острый привкус крови. В окно несло едким дымом – пламя уже достигло соседнего дома, и искры наверняка падали на крышу, пробитую в незапамятные времена страшным каменным градом.

Кэрри вышла на задний двор. Шатаясь, прошла через лужайку и остановилась отдохнуть

(где моя мама)

у дерева. Что-то нужно было сделать еще. Что-то такое

(придорожные отели автостоянки)

про ангела с мечом. С огненным мечом.

Ладно. Не важно. Потом вспомнится.

Она вышла дворами к Уиллоу-стрит и поползла по насыпи к шоссе номер шесть.

Было 1.15 ночи.