Кес Арут

Констандян и остальные домочадцы молча смотрели на обоих и втихомолку вздыхали. Чуть позже Мириам собрала вещи Арута в узелок и ещё один узелок с едой. Положив всё это в хурджин, она отдала его Аруту. Арут стал прощаться со всеми. Констандян куда- то исчез. Напоследок Арут прощался с Мириам. Они несколько минут шёпотом разговаривали и сразу после этого Арут, вскинув хурджин за плечо, направился к воротам. У самых ворот его остановил голос Констандяна. Он появился, ведя в узде лошадь. Он подвёл её к Аруту и протянул поводья.

— Коня-то возьми, а то люди скажут… зять Констандяна и ходит пешком.

Арут широко улыбнулся, а в следующее мгновение обнял тестя и вскочил в седло. Ещё долго Констандян обняв за плечо свою дочь, смотрел вслед ускакавшему Аруту. Они чувствовали себя почти счастливыми. Позади были тяжелейшие годы гонений и репрессий. Сотни тысяч армян погибли. Но им удалось выжить… да и не только, а и налаживать свою жизнь.

Кровавый 1909 год близился к завершению.

Глава 11

Константинополь. Утро 24 апреля 1915 года

Российское посольство

Телеграфист с заметным сочувствием смотрел на бледного и потерянного Лущева. Полковник ещё, уже в который раз, взъерошил свои волосы и чуть подумав, показал рукой на аппарат.

— Ещё одну шифровку…. Телеграфист приготовился

— Прошу…нет… умоляю ваше превосходительство содействовать в скорейшем начале военных действий России против Османской империи на территории Западной Армении. В нынешней обстановке дорога каждая минута.

Чуть позже телеграфист протянул обратную телеграмму.

— Предпринимаю все возможные действия. Однако военные действия возможны лишь через несколько месяцев.

Лущев схватился за голову.

— Несколько месяцев… несколько месяцев

Он вышел из телеграфной и прямиком направился в кабинет к Зиновьеву. Посол находился едва ли не в худшем состоянии, чем сам Лущев.

— Шесть лет мы их предупреждали,…а они говорят…через несколько месяцев, — с ходу бросил Лущев и буквально упал в кресло, — понятия не имею…что делать… всё так отвратительно, что и слов нет. А у вас есть новости?

Посол отрицательно покачал головой.

— Ни одной хорошей. Все дипломатические представительства считают, что происходящее является внутренним делом Османской империи. Нам не позволяют вмешиваться в события. Только наблюдать.

— Как это мерзко, как бесчеловечно, — Лущев выглядел необычно мрачным, на лице проглядывались оттенки презрения; весь мир вопил об армянском вопросе, а теперь… когда армяне попали в тяжелейшее положение…никому и дела нет. Мерзость…

Повисло тягостное молчание. Неизвестно, сколько бы оно продлилось, если б в дверях не появился сотрудник посольства.

— Ваше превосходительство, некто Махмут бей просится к вам на приём!

— Кто? — Лущев едва не подпрыгнул в кресле, услышав это имя.

— Вы его знаете? — Зиновьев посмотрел на Лущева.

— Знаю. Это наш резидент. Долгие годы работает на нашу контрразведку. Не понимаю, как он решился прийти сюда. Если об этом станет известно, он и дня не проживёт.

Услышав этот ответ, Зиновьев кивнул головой сотруднику посольства. Тот ушёл, а через несколько секунд возвратился в сопровождении Махмут бея и сразу же вышел. Махмут бей был бледен и необычно взволнован. В руках он держал какой-то свёрток.

Лущев пошёл ему навстречу.

— Ты же сильно рискуешь, — начал было Лущев, но Махмут бей резко прервал его:

— Не время, господин полковник! — Махмут бей подошёл к столу, за которым сидел Зиновьев и положил на него свёрток.

— Здесь все документы, касающиеся планов Османского правительства в отношении армян. Мы передадим эти данные во все дип. консульства. В какие сможем — поправился Махмут бей. — Вы все будете знать, что произойдёт. И не говорите потом, что вы ничего не знали. Честь имею!

Махмут бей собрался выйти, но его остановил Лущев.

— Что произошло, Махмут бей? — негромко спросил он.

— Что? — переспросил Махмут бей. — А вы не знаете? К власти в нашей стране пришли палачи. И они собираются потопить страну в крови невинных. Они собираются повесить на нас клеймо убийц, изуверов и мучителей. Знаете, что сказал Энвер паша на совещании правительства? Привожу дословно: «В нашей стране не должно остаться ни одного христианина». Ещё сегодня до полуночи начнутся аресты. Они станут началом плана, разработанного Энвер пашой, Джемаль пашой и Талаат пашой, при участии практически всей верхушки страны, некоторых военных советников из Германии. Задействованы все, начиная от преступников, которыми спешно комплектуются отряды «четников», местного населения, которому раздаётся оружие, полиции и регулярных армейских частей. Всё, что будет происходить с сегодняшнего дня, — Махмут бей обвёл рукой комнату, — останется на нашей совести.

Он покинул кабинет посла столь же стремительно, как и вошёл. После его ухода, Зиновьев и Лущев развернули свёрток. Под свёртком находилась связанная стопка бумаг. Они развязали бумаги и разложили и на столе. При первом же взгляде на принесённые бумаги, оба побледнели. Они не верили тому, что видели.