Кесарево свечение

По сути дела, они впервые были в городе и с некоторым удивлением обнаружили, что рядом с безупречно международным «Бельмондом» находится пространство убогого социализма, едва тронутое так называемой реформой. Здесь народ мочился там, где шел. Мужик даже от фонаря в сторону не отходил, благо что и фонари были в большинстве перебиты. Бабы все-таки отскакивали к кустам, перед тем как присесть. Впрочем, побирушки, конечно, передвигались без штанов, и поэтому из-под них без всякой подготовки время от времени растекалась лужица. Солдаты мочились кучей, с гоготом, перед городской афишей. Что касается по большому счету, в этом отношении горожане не были столь непосредственны: удалялись в подъезды жилых домов. Впрочем, и на бульварах кое-где, чаще почему-то вокруг монументов, иное казачество рассаживалось орлами.

Приметы «рэформы» здесь напоминали последние горбачевские месяцы Москвы. Горсточка коммерческих киосков, один из них обгоревший после конкурентной борьбы, предлагала окаменевшие «сникерсы», желтоватый ликер и журнал «Хаслер» трехлетней давности. Набор табачных изделий поверг в изумление вечно любопытствующего Юрку Эссесера.

– Ребята, обратите внимание, ничего американского! Торгуют «БТ», «Примой», «Беломором». Край непуганого совка! – Неугомонный толстяк успел даже подбежать к очереди возле продмага. – За чем стоите, люди добрые?

– За вечерней доставкой, – был ответ.

Центром «вечерней доставки» была, очевидно, пиццерия «Нэаполь» на трамвайном кольце. Сквозь стеклянные двери там виднелся Запад. Буфетчицы были в униформе а-ля «Макдоналдс», видны были пышущие жаром пиццы и даже пивная машина с эмалированными рукоятками. Возле «Нэаполя», словно гротескные манекены, стояли местные кадры, не вполне созревшие девчонки на огромных ножищах и с маленькими детскими туловищами. Здесь же сидела компания бродячих собак, в которой хаотически были перепутаны уши, хвосты, лапы и другие части тела.

– Если все перезагрузить, получится несколько порядочных псов, – глубокомысленно изрек компьютерный гений.

Пока ждали трамвая, Юрка не поленился узнать у девиц, какие тут держатся ставки на их услуги. Вернулся к друзьям с вылупленными глазами.

– Запросили по сотне. Не баксов, а рубленых, – представляете, мужики?! Баксов тут и в глаза не видели. Заметили – ни одного обменного пункта в поле зрения.

– Вы что, Юра, с ума сошли, что ли? – ледяным тоном одернула любознательного вице-президент Дикобразова. – На экскурсию приехали? – Ей, признаться, еще не встречались столь суетливые любопыты среди людей, идущих на огнестрельную операцию. Подошел гремящий всеми частями, но довольно просторный вагон. В нем на фанере лепился ободранный, но живучий плакат с трудящимся без плеча. Он гласил: «…ебе…артия…аш…охновенный…уд!» Эссесер, конечно, вперился в плакат, но, метнув косяка на Маринку, не решился высказаться.

На Театральной площади трамвай остановился и долго стоял. Там кипела политическая борьба, захватившая и рельсы. Толпа под лозунгами «Даешь экочудо! Даешь офшор!» наседала на другую толпу под лозунгами «Да здравствует РЧР! Да здравствует процветание!». Наконец начался кулачный бой, толпы сдвинулись, и трамвай проехал.

– А наши-то, кажется, побеждают, – шепнул Герка Славке.

Тот осадил его одними губами:

– Молчи!

Все теперь хранили молчание. Бывает ведь и такое: подгулявшая компания где-то недобрала, вот и испортилось настроение.

Трамвай грохотал по узким улочкам с перекосившимися домишками из пальмового дерева: ни дать ни взять Казань или Саратов. Трое парнюг сидели в тамбуре на корточках и курили в кулак, они внимательно присматривались к молчаливой восьмерке в стильном прикиде. Наконец, вычислив Славку как босса, они кивнули ему и подошли. Руки у парней были в карманах курток, физиономии исключали всякую возможность завести разговор на литературную тему.

Славка молча и надменно созерцал троицу. Этот Славка, подумал Герка, весь его беззаботный стиль сразу исчезает, когда такие подходят. Тюремный опыт, должно быть, сказывается. Перед нами авторитет в законе. Из всех из нас он, наверное, единственный, кто в грош не ставит такие кадры.

– Боевая сила не нужна? – мрачно спросил один из парней.

Еще на минуту или на две воцарилось молчание. Затем Славка процедил сквозь зубы:

– Выньте руки из карманов!

Уголовники нехотя повиновались. Карманы опали. Похоже, там ничего и не было.

В это время трамвай пришел на свою последнюю остановку у ворот порта. Безлюдье царило в пропитанных сажей сумерках. Лишь два анчачца с тремя верблюдами творили свой жалкий костерок возле памятника комиссару Лазо. За воротами вообще стоял сплошной мрак: порт давно бездействовал. Пассажиры, то есть группа «Природа» и трое ворюг, высадились, других не наблюдалось. На земле ворюги перешли на жалобную интонацию:

– Дайте денег, пацаны, мы два дня не жрамши.

– Ну вот что, – тут же по делу заговорил Дулин. – Нам нужен автобус. Пригоните через десять минут, получите косарь грина. Понятно?

Парни тут же, как шакалы, скрылись в ночи. Не прошло и восьми минут, как они явились на мини-автобусе «Газель».