Кесарево свечение

Скопцо-внук волновался, пристукивал кулаком по груди, этим жестом подтверждая верность идее промышленного подъема.

– Артемий Артемьевич! Хочется прямо по-мужски! Российский бизнес! Идеалы РЧР, куда вы столь благородно обещали рекомендацию! Корневые чаяния трудового большинства! Защита интересов! Многополярная стратегия! Однако, простите, на данный момент не покажутся ли преждевременными силовые меры по отношению к замороченным-то экочудовцами массам? Вот и из Кремля сегодня звонили, как-то странно, в старом стиле спрашивают: что там у тебя? На «ты», Артемий Артемьевич! Это о чем-то говорит, нет?

ААГ удрученно вздохнул:

– О детях нам с вами надо думать, а не о Кремле. Ведь для них же трудимся, не для себя. Ваши-то сын и дочка где сейчас учатся, в Америке?

Внезапный и бесповоротный ужас словно свинцом опечатал всю внутреннюю циркуляцию губернатора. Ничего не мог он ответить отсвечивающему пенсне, любезнейшей улыбке драгоценных зубов. Душан Душанович легким тоном из своего кресла дал справку:

– Дочка Федота Федотовича, Сусанночка, музыкой занимается в Вассар-колледже, а сынок Игорек – будущий менеджер, в Пинкертоновском университете, содружество Вирджиния.

«Господи Боже мой, милосердный, уйду из коммунизма, только деток упаси!» – пронеслось в голове губернатора.

Артемий Артемьевич ласково покивал:

– Одобряю ваш выбор, Федот Федотович. Солидные вузы – Лига Плюща, ничего не скажешь. А я, знаете ли, своих отпрысков все-таки в Швейцарию послал, в старую добрую Гельвецию. Изучают право. Чем меня подкупают эти кантоны, господа, это юриспруденцией. Какой опыт у них накоплен веками! Вот, например, есть там секретный, но плодотворный обычай по отношению к преступным бандам. Выслеживают, наводят на дело, а потом окружают и уничтожают на месте. Такова, господа, Швейцария, – вот и Вера Верхарновна не даст соврать. Ведь сама…

Эту фразу ему не удалось закончить. Вбежала секретарша, а за ней молодые люди из «Шоколада и прочего». Сейчас по всем законам – или по беззаконию – техники «замедления» можно будет сказать, что эта фирма, столь внезапно озарившая маразм Кукушкиных островов и, в частности, соорудившая такой классный «сеттинг» для нашего повествования, как отель «Бельмонд», была просто-напросто частью секретариата огромнейшей финансово-торговой империи, которую в просторечии называли «Артемий Артемьевич».

Теперь эти вбежавшие секретари в ужасе заламывали руки. «Канальи» в доме! Атакуют огромными силами!» Вот когда подвело Артемия Артемьевича введенное недавно правило: оружие только по периферии, никаких стволов внутри резиденции. А ведь он только добрым примерам следовал: ведь не носят же при себе оружия сотрудники Белого дома (Дистрикт Коламбия).

Описывать дальше сцену, полную безобразных телодвижений и не менее отвратительных звуков, нет никакого желания. Достаточно сказать, что ААГ все-таки бросился к своему столу, в котором все-таки хранился автомат «узи», набор дымовых гранат и противогаз, не говоря уже о том, что там были кнопки, кнопки, однако за столом уже сидел Никодим Дулин в скифском шлеме с радужным овалом императорской авиации; зрелище не для слабонервных.

Вскоре все жалкие попытки «тринитротолуольщиков» как-то изменить ситуацию (ну, скажем, вывалиться из окна на версальскую клумбу) были пресечены, и мизансцена установилась. Могущественный совет вместе с секретариатом был поставлен вдоль стены с книжными полками. Губернатора Скопцо-внука оставили в кресле, только откатили в сторону, чтобы ненароком что-нибудь не отскочило в народного избранника. При всем ужасе положения он, надо сказать, чувствовал некоторое облегчение: все лучше, чем диалоги с Артемием Артемьевичем. Захватчики-«канальи» с недвусмысленно нацеленным о.о. расположились по углам. Особенно эффектно среди них выглядели дамы в своих коротких черных плащах – финская славистка Юлью Ласканен и российская романогерманистка княжна Дикобразова.

– Что вам угодно? – механическим голосом вопросил Артемий Артемьевич.

Славка и Герка переглянулись. Ни тому, ни другому не хотелось произносить сакраментальной фразы. Выручил Телескопов-Незаконный.

– Ну, что ж, Налим, финита ля комедия, так, что ли? – произнес он таким тоном, что всем сразу захотелось выйти на свежий воздух.

– Эх, Лёлик-Лёлик, – промычал теперь уже бывший Артемий Артемьевич.

Спустя несколько лет те, кто уцелел, вспоминали, что им в этот момент показалось, как из какой-то книги за спинами обреченных мафиози – кажется, из «Похвалы глупости» Эразма Дезидерия Роттердамского – вышел и сразу раздулся наподобие рекламы шин «Мишлен» тот самый промельк, которого они называли Большой Коричневый, несмотря на то, что он всякий раз играл разными красками. В данном случае он проплыл от стены до стеклянных дверей на балкон, сверкнул саркастически четырьмя глазами и ушел в сторону моря.

Славка приблизился к Герке:

– Ну, что делать будем, Герк? Ну не устраивать же здесь дом Ипатьева.

Герка, продолжая держать пистолет на изготовку, шепотом, кривым ртом, ответил: