Кэш

— Детка, — донесся до меня голос Кэша, звучащий раздражающе бодро. Я повернула голову и увидела, как он идет ко мне из ванной, с мокрыми после душа волосами, одетый в чужую одежду — угольно-серые рабочие брюки и выцветшую зеленую армейскую футболку. На его лице были свежие пластыри-бабочки, там, где под порезами виднелся синяк. Он представлял собой самое прекрасное зрелище, которое я когда-либо видела. — Не надо, — сказал он, когда я попыталась оттолкнуться и снова упала вскрикнув. — Черт побери, женщина, — сказал он, пытаясь выглядеть раздраженным, но тем не менее это прозвучало обеспокоенно, — я понимаю, мы все понимаем — ты крутая задница и ни в ком не нуждаешься, но иногда ты должна позволять людям позаботиться о тебе.

— А где Майк и Малкольм?

— Они не помогут тебе в этом, — сказал он, качая головой, и легкая усмешка заиграла на его губах.

— А почему бы и нет? Они оба обучены. Малкольм проходил военную подготовку, Майк тоже...

— Работал в скорой помощи.

— Именно. Так что они будут более квалифицированными...

— Они не увидят твоих сисек, детка. Извини.

— Что? — Я наполовину обвиняла, наполовину смеялась.

— Они могут находиться на твоем теле и все такое... но теперь они мои. И ни Майк, ни Малкольм не увидят их.

— Вероятно, они уже это сделали. Ты ведь заметил, что я без футболки, верно? — Спросила я, борясь с улыбкой, потому что я не хотела, чтобы он знал, что его собственничество дарило мне тепло и покалывание.

— Конечно. Но это было тогда. А это уже сейчас, и я буду тем, кто поможет тебе встать и убрать этих плохих парней.

— Ты смешон, — сказала я, но улыбнулась.

— Тебе это нравится, — возразил он, подмигнув.

У меня было смутное подозрение, что это может быть слишком правдиво.

— Прямо сейчас... мы поднимем тебя за руки, а потом спустим ноги с кровати. И ты сможешь просто посидеть здесь, пока я тебя забинтую. — Его рука скользнула мне под мышку и потянула, когда я оттолкнулась, сильно прикусив разбитую губу, чтобы не закричать. — Серьезно? Ты думаешь, что тебе надо сдерживаться? — спросил он, глядя мне в лицо. — Я не буду думать о тебе хуже, если ты будешь ругаться и выкрикивать проклятия, детка.

И тогда я это сделала. И я заработала за это улыбку в придачу.

Пятнадцать минут спустя Кэш сделал несколько шагов назад, наблюдая за мной, придерживая свой подбородок пальцами.

— Неужели так уж необходимо было делать из этого бинта гребаную тунику? — Я засмеялась, глядя вниз, туда, где я была завернута от таза до пяти дюймов над грудью. Черт, там даже ремня не было видно.

— Да, — легко сказал он, возвращаясь ко мне и протягивая руку. — Ванная комната? — спросил он, пожав плечами, когда я нахмурилась, глядя на его руку.

— Точно. — Были вещи, в которых ты не хотела признаваться мужчине, с которым спала, особенно всего через несколько дней после того, как сказала, что ты потираешь свою киску, и.... говорить ему, что тебе нужно пописать. Но, учитывая тот факт, что я была почти уверена, что согнусь пополам от боли, если попытаюсь проделать это путешествие сама, и тот факт, что мне действительно нужно было туда, ну, я приняла его руку.

Движение по полу было мучительными, как от настоящей боли, так и от медлительности. Я чувствовала, что каждый раз, когда моя нога приземлялась, это ощущение выстреливало мне в спину. К тому времени, когда мы добрались до ванной, все еще влажной от душа Кэша, я вспотела и болезненно вцепилась в его руку для устойчивости.

Он подвел меня к унитазу и не ушел.

Окей. Я была готова признаться ему, что мне нужно пописать, но ни за что на свете он не увидит этого.

— Я сама разберусь, — сказала я, отпуская его руку, что заставило меня опереться ладонью о прохладную поверхность раковины.

— Детка... серьезно... — он попытался, выглядя непривычно серьезным.

— Нет. Мы еще не дошли до того этапа, когда я позволю тебе смотреть, как я писаю. Более того, — продолжала я, когда он начал ухмыляться, — я не думаю, что мы когда-нибудь достигнем этого.

— Милая, я не представляю, как ты сможешь сесть, не говоря уже о том, чтобы снова встать, если я тебе не помогу...

— Тогда я буду просто... жить здесь, — сказала я, качая головой.

— Ло...

— Кэш, вон отсюда! — Сказала я, мой тон был немного резковат, но просто стоять там было настолько болезненно для меня, что я могла потерять сознание, и он просто затягивал весь процесс.

Кэш вздохнул, покачал головой, как будто я вела себя неразумно, затем медленно вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Я знала, что его задница ждет прямо за дверью, и это было мило и все такое... но он мог слышать. Поэтому я повернула вентиль на полную мощность, пытаясь добраться до туалета. Я была почти уверена, что услышала его смех за дверью, но, честно говоря, мне было слишком больно, чтобы думать, что он считает меня смешной.

Десять абсолютно ужасных болезненных минут спустя, когда я закончила свои дела, встала и мыла руки, не обращая внимания на слезы, струящиеся по моему лицу, дверь открылась и там был Кэш.