Кэти Картер ищет принца

— Да, вот оно что. — Я обхожу стол, миновав по пути стойку с ножами. Возле нее замедляю шаг, и Себу явно становится не по себе — неудивительно, потому что хладнокровие и выдержку трудно назвать моими сильными сторонами.

Бог не просто так сделал меня рыжей.

— Кто дал тебе право решать, с кем я могу общаться? — рычу я.

Он пожимает плечами.

— Я менеджер. Это часть работы.

— Не пропускать звонки моих друзей? Мы с Гэбриелом об этом не договаривались. И кстати, ты не мой менеджер!

— Мне приходится думать об имидже Гэбриела. Лучше задумайся и ты — поскольку тебе неплохо платят за весь этот спектакль. Ты рискуешь многим, позволяя друзьям мужского пола звонить и являться без приглашения. Кто-то из нас должен рассуждать логически…

— Даже не пытайся меня обвинить! Я согласилась играть роль официальной подружки Гейба, а не жить в тюрьме!

— Если не ошибаюсь, речь о твоем давнем приятеле Олли? — Себ вздыхает. — Ну ладно, не буду отрицать: возможно, я действительно пару раз отсек его звонки.

— Пару раз? По-моему, ты делал это всякий раз, когда он звонил!

— А я виноват, что он не давал тебе покоя? Откуда мне было знать, что ты хочешь с ним говорить? Если ему уж так приспичило, мог бы позвонить тебе на мобильный или домой к Ричарду.

— Мобильник он потерял. И зачем Олли звонить домой к Ричарду, если из-за тебя он был уверен, что я не желаю его слышать? — Мой пронзительный голос эхом отскакивает от стен. Когда я перестану играть роль подружки Гэбриела, то, возможно, неплохо справлюсь с обязанностями торговки рыбой.

— Послушай, — Себ отступает еще на шаг и нервно косится на ножи, — моя работа — следить за имиджем Гэбриела, и мы оба прекрасно знаем, почему это непросто. Меньше всего нам нужно, чтобы твой тоскующий приятель явился и все испортил. Пришлось устранить его из поля зрения…

— Может быть, я не хотела устранять Олли!

Себ смотрит на меня блестящими маленькими глазками.

— Вот чего я и боялся. Гэбриел уж точно не жаждет, чтобы так называемая подружка бросила его ради другого. Только представь себе газетные заголовки, если это произойдет. Катастрофа! Обижайся, Кэти, если угодно, но здесь нет ничего личного, я просто выполняю свои обязанности и пытаюсь предотвратить беду…

— Предотвратить беду? — с выражением повторяю я. Он говорит серьезно, или кто-то при рождении лишил Себа способности чувствовать? — Ты хоть представляешь, насколько я была несчастна? Ты играешь человеческими жизнями, Себ, и мне придется поставить точку. Я люблю Олли, а ты внушил ему, что я его знать не желаю. Не исключено, что все кончено. Как ты мог?..

— Успокойся. — Себ поднимает руки и вновь пятится. Поздравьте, я не утратила учительской способности запугивать.

Потом я замечаю, что, оказывается, выдернула из стойки самый огромный нож и потрясаю им в такт словам. Черт побери. Я быстро опускаю нож. Хоть и велик соблазн разделать Себа, как рыбу, игра не стоит свеч. Возможно, следует вспомнить, чему меня учили на психологических тренингах.

— Мне очень жаль. — Себ пытается вжаться в угол у холодильника. — Успокойся, и давай поговорим, ладно?

— Успокоиться? Я, честно говоря, сейчас испытываю прямо противоположное чувство. К черту твою дурацкую работу, найди кого-нибудь другого и верти им! Я ухожу!

Лицо Себа становится точь-в-точь такого же белого цвета, как и халат Гэбриела, в котором тот входит на кухню.

— Ты не можешь все бросить сейчас, когда вот-вот состоится премьера «Пиратской страсти». Ты нас погубишь.

Яростно смотрю на менеджера:

— Плевать!

— Ну нет. Ты согласилась на эти условия.

Скрещиваю руки на груди.

— Я не соглашалась ставить всю свою жизнь под контроль. И я не из тех, кто меняет правила по ходу игры.

— Из-за чего ссора? Я пытаюсь сосредоточиться, а вы мешаете, — жалуется Гэбриел, наливая в бокал апельсиновый сок. Нормальный человек на его месте нахмурился бы, но ему недавно сделали подтяжку лица, поэтому Гэбриел сейчас похож на испуганное яйцо вкрутую.

— Я узнала, что Себ не пропускал звонки Олли, — поясняю я таким ледяным тоном, что на кухне вот-вот появятся пингвины. — Мне надоели люди, которые пытаются контролировать мою жизнь, Гэбриел. Найди другую подставную подружку. Я лучше буду продавать рыбу, чем еще хотя бы одну минуту участвовать в этом фарсе.

— О чем она? — спрашивает Гэбриел у менеджера. — Какие звонки? Какого черта?

Он так искренне встревожен, что я понимаю: вероятно, Гейб понятия не имеет о том, что творит его менеджер. Он не настолько гениальный актер, особенно с замороженной физиономией.

— Ну да, я действительно несколько раз отсек сообщения от ее приятеля Олли, — мрачно признает Себ.

— Он все их отсек, — возражаю я. — Олли решил, что я не желаю с ним разговаривать.

— А теперь она намерена уйти, — продолжает Себ. — Сейчас, когда она так тебе нужна — на церемониях награждения, на премьере, — Кэти собирается бросить тебя и признаться в любви к другому. Анжела Эндрюс рехнется от счастья — и конец нашей тайне.