Кэти Картер ищет принца

— Сразу после вечеринки у Джуэл я ухожу, — говорю я Мэдди по телефону, уютно устроившись среди подушек на огромной кровати в номере Гэбриела, в отеле «Кларидж». Голова свешивается с краю, кровь приливает к мозгу. Боюсь, это максимальное возбуждение, которое мне светит. — Мы в последний раз официально появляемся в свете в качестве пары. Я пообещала Гэбриелу, что не брошу его до понедельника, чтобы он мог провести еще немного времени с Фрэнки. Тот изо всех сил убеждает Гейба открыться — говорит, что больше не может лгать.

— И что, у него есть шансы?

— Примерно такие же, как у меня — полететь на Луну. Не хочу разрушать иллюзии Фрэнки. Он так несчастен из-за того, что стал постыдным секретом Гейба. Ты бы его видела. Бедняга растерял весь свой блеск.

— Ты тоже, — замечает Мэдс.

— Не могу больше бессмысленно улыбаться в камеру и делать вид, что люблю Гэбриела! И потом, я с ума схожу от этих церемоний.

— Бедняжка. Что у тебя сегодня?

— Национальная телевизионная премия, — говорю я, ощущая знакомую скуку. — Гэбриелу все тело обработали воском. Ни волоска…

Мэдс сплевывает.

— Не надо подробностей. К черту развлечения; лучше скажи, как там Лондон? На что похож «Кларидж»? Ты видела Гордона Рэмси? Он правда такой сексапильный?

Я смеюсь.

— Ну и с чего начать? Поездка — скука смертная. Если Гэбриел сходит еще хотя бы на один сеанс эпиляции, на нем не останется ни дюйма кожи. «Кларидж»… — Я окидываю взглядом роскошный номер — сплошь белоснежные ткани и золотая отделка. — Красота.

— Ты что, вконец пресытилась? Мне в жизни не доведется побывать в «Кларидже». Подробности, Кэти! Как выглядит Гордон?

— Круто. Велел Гейбу валить на хрен, когда тот попросил блюдо с пониженным содержанием углеводов.

Мэдс смеется:

— Хотела бы я это видеть. А какой у тебя номер?

— Огромный. В одной спальне поместился бы весь ваш дом.

Она свистит:

— Рассказывай дальше.

Я послушно расхаживаю по номеру, описывая толстый ковер, мягкие белоснежные полотенца, содержимое вместительного бара. Отдергиваю тяжелые занавески и открываю окно, чтобы подруга могла услышать шум лондонского транспорта. Мэдс охает и ахает, а я ощущаю себя мошенницей. Я написала роман, забыла Джеймса, сижу в роскошном номере — но никогда еще не была такой несчастной. Какой смысл торчать в шикарной комнате в полном одиночестве? С момента приезда я лишь смотрела телевизор и скучала по Олли. Даже позвонила ему домой и оставила сообщение, предупредив, что я в городе — на тот случай, если Ол захочет повидаться. Я оставила название отеля и номер телефона, но до сих пор не получила ответа. Надеюсь, он сдержит обещание и придет на вечеринку к Джуэл.

Лучше не говорить Мэдс, что я звонила Олли. Ей вряд ли понравится узнать о том, что я шесть раз подряд выслушивала сообщение на автоответчике лишь потому, что мне становилось тепло и приятно от звуков знакомого голоса. Не хочу, чтобы лучшая подруга сочла меня психопаткой…

Ведь я не психопатка, а всего лишь пытаюсь взять судьбу в свои руки, не так ли?

— Кэти! — раздается негодующий голос из трубки. — Перестань молчать! Во что ты одета? Какие на тебе туфли? Расскажи!

Я послушно подхожу к огромному гардеробу, в котором запросто поместится вся Нарния, распахиваю дверцы и смотрю на прекрасное зеленое платье от Элис Темперли, сплошь в блестках и вышивках — самый красивый наряд в моей жизни. На полу стоит пара туфель от Джимми Чу, в которых предстоит пройти по красной дорожке. Некогда я бы жизнь отдала, лишь бы заполучить эти прекрасные вещи, а сейчас, когда они мне принадлежат, чувствую себя такой измученной…

Я рассматриваю в огромное зеркало загорелую гладковолосую Кэти Картер и внезапно ощущаю тоску по прежней — пухлой и кудрявой. До боли скучаю по себе самой…

Сворачиваюсь клубочком на кровати.

— Как надоело всем врать!

— Осталось всего два-три дня, — успокаивает Мэдс. — В любом случае подумай о своей книге. Общение с мистером Рочестером наверняка снабдило тебя отменным материалом.

— Не думаю, чтобы настоящий мистер Рочестер делал маникюр…

Назовите меня лицемеркой, но если мужчина торчит в ванной дольше, чем я, — в этом есть что-то неправильное.

— Но главное, — продолжает Мэдс с терпением человека, разъясняющего амебе принцип действия атомного реактора, — что женщины по всей Британии считают Гэбриела чертовски сексуальным. Именно такой материал тебе и нужен. Ты, если не ошибаюсь, искала своего героя.

Я что-то бормочу в знак согласия и пытаюсь заглушить внутренний голос, который утверждает, что Олли, в дырявом свитере, вылинявших джинсах и босиком, в сто раз сексуальнее, чем ангелоподобный Гэбриел.

— Кэти, ты все мне рассказала?

Как неприятно, когда друзья читают твои мысли.

— Ты уверена, что перестала думать о Джеймсе?

Пожалуй, стоит лишить Мэдди звания лучшей подруги. Она задает слишком много личных вопросов. Я объяснила, что решила уйти от Гэбриела из-за того, что сделал Себ, но умолчала, отчего настолько зла и расстроена. Мэдс чует, что дело нечисто, но, слава Богу, я спасена от необходимости лгать: в дверь стучат, и кто-то нервно покашливает. В номер заглядывает менеджер отеля.