Кето. Почему так популярна и эффективна низкоуглеводная диета

Самым необычным случаем в моей практике и исследованиях стал молодой человек, выросший в Южной Калифорнии и страдавший экстремальным ожирением. В детстве над ним потешались из-за его веса. К восемнадцати годам он набрал более 170 килограммов – по его словам, больше весы попросту не показывали. Определенно, дело было в генетике, так как его отец страдал ожирением, а дядя набрал 380 килограммов, прежде чем пройти операцию по снижению веса, известную в медицине как бариатрическая хирургия. Он был высоким мужчиной, 192 сантиметра, а значит, его индекс массы тела (ИМТ) был по меньшей мере 47, когда ему исполнилось восемнадцать, что считается сегодня патологическим ожирением. Если бы он весил всего килограммов 80, индекс был бы 22,5, а это уже вполне здоровый организм, по мнению экспертов. Его бы считали стройным и симпатичным молодым человеком.

Разница для него заключалась в 90 лишних килограммах, отделявших его от стройной фигуры и поместивших его в ряд страдающих ожирением, а набрал он эти килограммы за восемнадцать лет жизни. Чтобы упростить наши подсчеты, представим, что все избыточные калории отложились в виде жира (чего быть не могло, потому что треть пошла в мышцы, технически, в мышечные ткани, но суть не в этом). Накопление такого количества жира за столь небольшой промежуток времени означает, что его жировые ткани забирали и удерживали 100 % избыточных калорий в день, что, в свою очередь, равно количеству жира в чайной ложке сливочного или оливкового масла. Речь о количестве калорий, которые содержатся в пятой части чизбургера из «Макдоналдса». И мы с вами должны поверить в то, что этот молодой человек заработал патологическое ожирение, потому что ел на пятую часть больше чизбургера, чем следовало, или съедал от него еще половину, если мы учтем те калории, которые так или иначе пошли на переваривание пищи. Выходит, он намного полнее своих стройных друзей, а его тело потребляет больше энергии из-за этого. Полагается, что мы поверим следующему утверждению: этот парень был бы стройным, если бы следил за порциями и отходил от стола раньше, чем прикончит свой чизбургер. Нам будто говорят: делал бы так, и не только ожирение не заработал бы, но и смог бы избежать насмешек и унижений, преследовавших его все детство и юность.

Искренняя вера любого, что такое простое действо, как «контролировать размер своей порции», – все, что было нужно этому молодому человеку, чтобы оставаться стройным, на мой взгляд, является бредовой идеей. Мол, вместо того чтобы страдать от ожирения и насмешек, просто выйди из-за стола, за которым ты «слишком много ешь», оставаясь немного голодным.

Позвольте добавить к этому слова моего друга о том, что в детстве и юности он не помнит момента, когда чувствовал бы себя сытым. Иными словами, он всегда вставал из-за стола с мыслью, что мог бы съесть еще. В действительности отличие этого парня от его стройных друзей было в том, что он быстрее запасал жир.

Когда мы полагаем, что полные люди – это худые, которые слишком много съели, мы совершаем ужасную несправедливость по отношению к ним. Раз бремя ожирения так тяжело и они страдают, то почему бы им не проделать небольшую работу над собой, чтобы разрешить эту проблему, сбалансировав калории? У меня есть знакомая, она живет в Техасе, и ее максимальный вес был 127 килограммов.

– Я образованная, успешная в карьере, у меня счастливый брак, – говорила она, описывая себя, когда ей было за сорок. – Моя жизнь – это не провал, но стыд за то, что я толстая, преследует меня всю жизнь. Каждый раз, когда меня просят описать себя, первое слово, приходящее мне в голову, – «толстая». Не самые типичные слова, которые в таких случаях можно услышать: женщина, сестра, дочь, американка, жена, профессионалка, высокая, блондинка, 48 лет, приверженность в политических взглядах и т. д. Нет. Слово, определяющее и ярко описывающее мою жизнь, – «толстая».

Вот что случается, когда мы думаем, что расстройство или заболевание (такое, как ожирение) вызвано простым и таким незначительным дисбалансом в калориях. Человек, страдающий от заболевания, стыдится, мы виним его за то, что он не может остановиться, за то, что копит жир каждый день, но почему-то не виним медицинское сообщество, которое упорно не хочет замечать собственный провал.

Глава 4 Побочные эффекты

Погоня за дефицитом калорий – заведомо проигрышная игра[14].

Если набор веса подразумевает, что мы постепенно, каждый день, в клетках жира накапливаем какой-то процент калорий, потребленных за день (что и происходит, и не забывайте о съеденных углеводах, которые также превращаются в жир), то что нам с этим делать? Разве не это самый важный, ключевой и очевидный вопрос в данной ситуации?