Кетцалькоатль (СИ)

До Тихоо пришлось топать километров тридцать пять. Шли мы налегке. Еды взяли только на один день. Впереди дозор из десяти человек при трех собаках, привезенных из Толлана. Взяли их в первую очередь, как живые консервы, но во время остановок на ночь на берегу лучники добывали столько дичи, что хватало всем, в том числе и «консервам». Сейчас они сполна отработали кормежку. Может, майя и замышляли сделать засаду на сакбе, но собаки разрушали их планы. Несколько раз они начинали лаять явно не на дикого зверя. Мы останавливались, занимали круговую оборону. Вскоре собаки замолкали, и мы двигались дальше. В полдень, преодолев большую часть пути, остановились на ночь. Если не считать непривычные для моих подчиненных, ночные звуки, отдых прошел спокойной. Утром осилили оставшееся расстояние до города, перед которым еще раз отдохнули с часик, хотя мои подчиненные рвались в бой.

Защитники Тихоо ждали нас на большой квадратной площади, выложенной каменными плитами, и расположенных на ее углах, четырех овальных пирамидах с наклонными и почти гладкими боковыми поверхностями, похожими на ту, какую я видел в будущем в Ушмали. Всего в городе семь пирамид, но три находились дальше и на них расположилось мало воинов. Женщин и детей не было ни на одной. Видимо, спрятали их в лесу, от греха подальше. Воинов вместе с ополчением было тысячи две, то есть на порядок больше, чем нас. Вдобавок на вершинах пирамид возле храмов стояли жрецы в головных уборах из перьев кетцаля и попугаев. Вооружены копьями, макуавитлями и кремниевыми или обсидиановыми ножами. Щиты круглые диаметром не более полуметра. Наверное, майя ждали нашей атаки, а мы не спешили нападать. Не потому, что испугались. Я определял, кто ахкин города и на какой он пирамиде.

— Вон на той, само высокой, что на дальнем левом углу, — подсказал мне глазастый Уэмак, бывший главнокомандующий армии Толлана, к моему удивлению, решивший последовать за мной в эмиграцию.

Мои воины, построенные «черепахой», проследовали к той пирамиде, огибая площадь. Во время нашего маневра майя метнули в нас десятка три дротиков, но ущерба не нанесли, после чего прекратили маяться дурью. Они продолжали стоять на площади, ждали наше нападение и упускали единственную, наверное, возможность отстоять свой город. Подойдя к самой высокой пирамиде, мои воины опять перестроились. Лучники заняли позиции возле нее так, чтобы обстреливать с трех сторон, и приготовились к бою. Жрецы Тихоо, не ведавшие о достоинствах лука, смотрели на нас с высоты метров тридцать и что-то тихо и монотонно напевали. Может быть, молились. Могли бы спрятаться в храме, который весь из камня, потому что здесь не сейсмоопасная зона, но жрецы, наверное, были уверены, что от дротиков как-нибудь увернутся, по крутой наклонной поверхности пирамиды к ним не заберешься, а каменная лестница была со стороны площади, где ждали вооруженные воины-майя.

Я выбрал стрелу с ровным каленым древком и бронебойным наконечником. Ради такого случая не грех пожертвовать ею. Хорошо прицелившись и натянув тетиву до уха, отправил стрелу в полет.

— Выстрел! — скомандовал я своим лучникам, хотя многие уже и так последовали моему примеру.

Моя стрела попала верховному жрецу в грудь в районе сердца. Рядом воткнулись еще четыре, отправленные моими подчиненными. Остальные попали в младших жрецов. Те, что стояли на самом краю, включая ахкина, покатились по крутому склону пирамиды к ее подножию, то есть к ногам моих воинов, которые бронзовыми топорами отрубили молча головы у трупов, накололи на копья и продемонстрировали защитникам города. Скорость и легкость, с какой мы обезглавили и жрецов, и весь город, привела майя в ужас. Над площадью прозвучал многоголосый то ли всхлип, то ли стон, после чего стоявшие на площади выполнили маневр куч чимал — разбежались в разные стороны, бросив оружие и маленькие щиты.

По моей команде воины-тольтеки зашли на площадь и опять перестроились, образовав большое, шириной в две шеренги, каре, в центре которого расположились лучники. Я всё никак не мог поверить, что можно вот так запросто победить, ждал, что майя придут в себя, соберутся с силами и нападут на нас. Вместо них к нам подошли жрецы, спустившиеся с трех других пирамид и упали сперва на колени, а потом легли ниц. Так понимаю, приготовились стать ритуальными жертвами.

— Встаньте! — рявкнул я, а после того, как выполнили мой приказ, отдал второй: — Идите к сбежавшим горожанам и скажите им, чтобы Кетцалькоатль прощает их всех. Пусть возвращались в город. Никого убивать или приносить в жертву не буду. Кетцалькоатлю человеческая кровь не нужна.

Судя по удивленным рожам жрецов, услышанное поразило не меньше, чем быстрое убийство их коллег. Не знаю, что показалось им большим святотатством — что их не будут приносить в жертву или что Кетцалькоатлю не нужна человеческая кровь. Подозреваю, что второе.

36