Кетцалькоатль (СИ)

Майя из Тихоо и окрестностей называют меня Кукульканом (кук — птица кетцаль, кан — змей, то есть птица-змей или летающий змей). Этот бог у них руководит воздухом, ветрами, огнем, водой, строит города и назначает правителей. На счет стихий — это, конечно, не ко мне, а вот строительством и назначениями я, действительно, занимаюсь.

Сразу после захвата города я выгнал всех жрецов, чтобы некому было мутить воду, и распределил дома знати между своими последователями. Куда делись бывшие хозяева многих жилищ, понятия не имею. Никто не решился предъявить права на свое имущество. Наверное, ушли в другие города, где станут рядовыми гражданами.

Тех, кто служил в городском гарнизоне, я сперва отправил в Толлан вместе с сотней своих воинов под командованием Уэмака. Они отвезли туда трофеи, включая захваченные на море, и обменяли на бронзовое оружие и инструменты, а также предложили всем, желающим стать правящим сословием, перебраться на Юкатан. Таких набралось около тысячи. Как рассказал Уэмак, Толлан под руководством Матлакшочитля начал угасать. Старый дурак отменил многие мои нововведения, в том числе удобрение полей, мол, зерно воняет, зато вернул человеческие жертвоприношения. Поскольку запаса пленников не было, пришлось убивать горожан, юношей из бедных семей, что многим не понравилось.

К моменту возвращения каравана я разведал окрестности Тихоо. Южнее нас в трех днях пути находился город Ушмаль, который я навещал в будущем, как турист, а дальше, менее дневного перехода, Кабахаукан (Священная змея в руке). Восточнее в трех днях пути — Изамаль (Место, где всегда сыро), в пяти днях — Юук Хаб Нал (Семь поселений в чащобе), в шести — Талоль (Во впадине). Какой-то из них — будущая Чичен-Ица. Скорее всего, первый или третий, потому что второй самый маленький. Это не считая мелкие населенные пункты с одной пирамидой и деревни, которые находились в вассальной зависимости от больших. Одновременно я набрал и начал обучать две центурии из молодых юношей, как тольтеков, так и майя. Первых обучали на лучников, вторых — на копейщиков. Пусть смешиваются, образовывают консорцию из преданных только мне. В долгую побеждает тот, за кем пойдет молодежь.

Я встретил прибывших переселенцев возле ритуальной арки в начале (или конце?!) сакбе. Уставшие после двухдневного перехода и многодневного плавания, они с надеждой смотрели на меня, а я — на них, на смуглые лица, по большей части глуповатые. Знать из них получится та еще, хотя дети наверняка вырастут мажорами. В путешествие в первую очередь отправляются пассионарии или, мне нравится это определение, люди длинной воли, как называли их монголы. У них есть энергия, которая поможет преодолеть многие трудности и обосноваться здесь. Я буду их опорой, они — моей.

— Отдыхайте после путешествия. Завтра я отправлюсь с армией для захвата двух городов майя. Если получится, то через несколько дней вы перейдете туда, получите хорошие дома, много еды и, главное, станете там правящим сословием: жрецами, воинами, купцами, сборщиками налогов, квартальными, — пообещал им.

Кто-то из переселенцев остановился у знакомых, воины — в казарме, сооруженной на окраине города, а остальные расположились на центральной площади между четырьмя пирамидами. Сезон дождей уже подходит к концу, так что не промокнут, а холодно здесь, в отличие от Мексиканского нагорья, не бывает даже зимой. Деревни, расположенные возле города, будут по очереди снабжать едой переселенцев до их убытия или моего возвращения, если что-то пойдет не так.

Проследит за этим Хочита, которая теперь живет со мной, не скрываясь. Я объяснил подданным, что Кетцалькоатль, принявший образ человека, приобретает в наказание те же потребности и проблемы. То есть рядом со мной должен быть кто-то, чтобы выедал мне мозг, иначе стану слишком умным. Вот когда вернусь на небо (или где я там должен быть?!), тогда и откажусь от простых человеческих желаний. Самое забавное, что до сих пор не перестаю удивляться, проснувшись утром и увидев рядом с собой женщину. Хочиту это первое время пугало, но потом привыкла, что не надо больше скрывать наши отношения. С раздутым животом и не менее раздутым самомнением она любит расхаживать по улицам и выслушивать лесть от горожан. Подхалимаж здесь превышает европейский уровень, но не дотягивает до утонченного азиатского. С наплывом янки деградирует до североамериканского — тупого и назойливого.

37