КГБ и тайна смерти Кеннеди

Когда Моррис, главный персонаж в операции (кличка в ФБР – «58», год начала операции по контролю за передачей денег), почувствовал некоторые признаки недоверия к себе со стороны сотрудников КГБ, которым было поручено ЦК КПСС обеспечивать техническую сторону передачи финансовых средств за рубежом, он умелыми действиями через высокопоставленных советских партийных деятелей добился пресечения попыток КГБ провести мероприятия по их с братом глубокой проверке.

Случилось так, рассказывается в названной книге, что Моррис Чайлдс в день покушения на Кеннеди находился в очередной раз в Москве и оказался в кабинете заведующего Международным отделом ЦК КПСС Пономарева, когда туда «буквально ворвались сотрудники с серыми лицами. Не зная, что Моррис понимает по-русски, они не обратили на него внимания и сообщили Пономареву, что полиция Далласа только что арестовала по обвинению в убийстве президента Кеннеди Ли Харви Освальда. Важные обстоятельства, которые они поспешно перечислили, объясняли их тревогу, граничившую с паникой».

«Обстоятельства» включали пересказ пребывания бывшего американского морского пехотинца в СССР, охотное избавление от него в связи с отъездом в США, отказ в выдаче визы при посещении советского посольства в Мексике и последующая потеря его из поля зрения вплоть до случившегося. Далее говорится: «КГБ клятвенно заверял Политбюро и Международный отдел, что ни до приезда Освальда в Советский Союз, ни во время его проживания здесь, ни потом его не использовали ни как агента, ни как информатора. Политбюро реквизировало в КГБ досье Освальда, и копия, которую секретарь передал Пономареву, не содержала ничего противоречащего этому утверждению».

Когда во время «нервной беседы» посетители обратили внимание на Морриса и один из них поинтересовался, кто это, Пономарев заверил его, что этот человек «заслуживает полного доверия», и заявил, что «ему следует сказать всю правду». После этого через переводчика Моррису была пересказана уже услышанная версия, и, «почти умоляя, собеседники старались заставить его поверить, что не имеют ничего общего с убийством» (с. 102–103).

Сам Моррис, ставший свидетелем возникшей паники и растерянности в высшем советском руководстве, не испытывал сомнений в непричастности Советов к событиям в Далласе. О степени их испуга после смерти и самого Освальда свидетельствовало абсурдное предложение некоторых сотрудников Международного отдела срочно отправить Морриса домой, чтобы он убедил правительство США в невиновности СССР. Заявив, что все его, как и компартии США, подобные попытки приведут лишь к обратному результату, Моррис в то же время «настаивал, чтобы были направлены инструкции, ограничивающие ее (компартии США. – О.Н.) заявления по поводу убийства выражениями сожаления и осуждения политического насилия. Он также настаивал, чтобы Советское правительство официально сообщило американскому правительству, тайно или публично, всю правду, до последних мелочей, о своих отношениях с Освальдом» (с. 104). Такие предложения в конце концов были якобы приняты Пономаревым и Сусловым, «58» прибыл в Нью-Йорк с инструкциями для первого лица американской компартии Гэса Холла 2 декабря 1963 года и сразу в мотеле возле аэропорта встретился со своим куратором из ФБР и сообщил все, «что удалось увидеть и услышать насчет убийства» (с. 105).

Далее в книге Бэррона сказано: «Не раскрывая источника информации, Бюро лично информировало президента Джонсона, генерального прокурора Роберта Ф. Кеннеди, брата убитого президента, и еще нескольких высших руководителей. Комиссия Уоррена, расследовавшая обстоятельства убийства, получила секретное донесение, содержавшее то, что удалось узнать Моррису. Таким образом, через две недели после убийства, когда политические страсти достигли наивысшего накала, политическое руководство США получило неопровержимые доказательства непричастности Советского Союза» (с. 105).

Новая книга Дж. Бэррона проливает дополнительный свет и на то, почему ФБР в отличие от ЦРУ благосклонно относилось к перебежчику из КГБ Юрию Носенко: «Работая в Москве, Носенко познакомился с материалами, собранными КГБ на Освальда, и наблюдал панику, которую вызвал в комитете арест Освальда. Предоставленные Носенко сведения о пребывании Освальда в Советском Союзе и о реакции Советов на убийство президента Кеннеди совпали с теми, которые несколькими месяцами ранее привез Моррис. Поэтому ФБР знало, что Носенко говорит правду касательно, возможно, самого важного предмета из тех, о которых знал по роду работы. ФБР не сообщило этих подробностей ЦРУ, поскольку операция «Соло» была скрыта завесой секретности. Оно просто сообщило, что Носенко можно легализовать в США» (с. 119).

О том, во что обошлась такая «завеса секретности» самому перебежчику, читателю уже хорошо известно из моего рассказа о его предательстве и дальнейшей судьбе.