КГБ и тайна смерти Кеннеди

Она была расписана на ознакомление всем сотрудникам резидентуры. В ней говорилось, что Идол перебежал на Запад, изменив Родине, он в шифротелеграмме уже обозначался данной ему, как предателю, кличкой. Описывалось, кто он, давалась его характеристика. Далее просили сообщить, кто, возможно, был знаком с ним, дать, если известны, дополнительные данные о нем, информировать о возможных случаях вербовочных подходов по его наводкам. Это был циркуляр, который разослали во все зарубежные резидентуры КГБ или в большинство из них. После ознакомления с телеграммой на ее основе в резидентуре было проведено оперативное совещание. Главный вопрос о том, кто каким-то образом сталкивался с Идолом в период предыдущей работы или вообще был знаком с ним. Кроме того, были даны инструкции по линии поведения в случае вербовочных подходов со стороны американских спецслужб и другие установки по бдительности и общим вопросам безопасности.

В ходе совещания один из сотрудников заявил, что он знаком с Идолом. В свое время этот оперработник был секретарем комитета комсомола КГБ и выносил выговор Идолу за какой-то проступок. К моменту этих событий он находился в командировке, наверное, около двух лет или чуть меньше. Сразу в Центр пошла шифротелеграмма, оттуда срочно пришло указание о немедленном откомандировании этого сотрудника. Мне выпала доля участвовать в его отправке. Опасаясь возможного вербовочного подхода или других акций против него, мы в спешном порядке, или, вернее, беспорядке, начали сборы. Упаковали его с семьей достаточно быстро и проводили домой с только что открывшегося аэродрома Даллас.

Другой наш работник, также знавший Носенко, выехал домой спустя несколько месяцев. Через некоторое время с почтой из Центра пришло письмо по Носенко с приложением его фотографии. Письмо, по-моему, тоже было циркулярным, и в нем давались указания, как следует поступать в случае встречи, случайной или преднамеренной, с Носенко. Никаких сомнений по поводу того, что он предатель, ни у кого из нас не возникало». Рассказывает Г., сотрудник линии контрразведки в Вашингтоне: «Когда стало известно о предательстве Носенко, то выяснилось, что некоторые из сотрудников резидентуры были знакомы с ним по Москве, сталкивались в процессе служебной деятельности. Помню, что забеспокоился один оперработник, выступавший под журналистским прикрытием, однако он продолжил работу. В то же время сотрудник нашей группы «КР», недавно приехавший в командировку, вскоре был отозван в Москву, поскольку был знаком с Носенко».

В Мексике мы тоже узнали о бегстве Носенко из газет.

В нашей резидентуре в Мехико только один из сотрудников хорошо знал Носенко по прежней работе во внутренней контрразведке. Когда в западной прессе появились сообщения о бегстве Носенко, он был очень расстроен и стал собирать чемоданы, ибо мы все хорошо знали, чем заканчиваются подобные знакомства с предателями. Правда, он приободрился, увидев в газетах фотографию, на которой был изображен другой человек, но утверждалось, что это Носенко. Мы даже предположили, что это провокация американских спецслужб: ушел другой человек, а против Носенко проведено активное мероприятие по компрометации.

Но вскоре все сомнения рассеялись. Из Центра поступила циркулярная шифротелеграмма, подтверждавшая, что Идол действительно изменил Родине. В ней излагались обстоятельства его ухода, биографические данные и характеристика, давались указания о мерах безопасности в связи с предательством и рекомендации, как вести себя в случаях вербовочных подходов со стороны противника. В Москву сообщили о сотруднике, ранее работавшем с предателем, но тогда наш товарищ носил другую фамилию, и Идол не знал, в какую страну он выехал в командировку. Очевидно, в суматохе тех дней в Центре это сыграло свою спасительную роль. Раздумывать о том, что Идол может опознать его по фотографии, было некогда, и реакции Центра не последовало. Через некоторое время томительного ожидания он распаковал чемоданы, приступил к работе и трудился в резидентуре еще не один год.