КГБ и тайна смерти Кеннеди

Прошло несколько месяцев. Примерно в третью неделю августа 1963 года Освальд заявил Марине, что окончательно решил во что бы то ни стало попасть на Кубу. А поскольку легального пути нет, он намерен угнать рейсовый пассажирский самолет, и ему понадобится ее помощь. Жена не восприняла все это всерьез. Но Освальд начал усиленно накачивать мышцы, изучать расписание авиаполетов и карту мира. Вскоре он поделился с ней сценарием вооруженного захвата самолета, подчеркнув, что это должен быть рейс с большим запасом горючего, чтобы хватило до Гаваны. Ей отводилась роль «успокоительницы» пассажиров. На замечание Марины, что она не владеет английским, Освальд пообещал что-нибудь придумать и посулил купить маленький пистолет. Жена отвергла все его варианты, а он раза четыре пытался убедить ее стать соучастницей. Не получив согласия, высказал намерение подыскать себе кого-то в сообщники. Однако позже отказался от такой затеи, заявив: «Твой сообщник — твой враг» (то есть свидетель против тебя). Проект угона тоже не воплотился в жизнь…

А теперь продолжим наши рассуждения. Из сопоставления «за» и «против» ответ напрашивается сам собой. Конечно, можно возражать и дискутировать по поводу селекции личных качеств Освальда и подхода к их оценке. Можно предположить, что «кадровики» в те дни большого заговора не располагали всеми перечисленными данными о кандидате. Но, исходя из версий об организации или контроле большого заговора американскими спецслужбами (точнее, отдельными лицами в них), которые, как известно, вели на Освальда досье (дела) в течение ряда лет, подробные характеризующие сведения о нем вполне могли оказаться в распоряжении «организаторов» или «менеджеров».

При всем желании и старании мне никак не удалось подобрать «должность» для Освальда в организационной структуре большого заговора с позиции заинтересованности в нем как в действующем участнике. Но при этом критерием служили исключительно личные качества, рассматриваемые только по позициям абстрактной модели большого заговора. Что касается других сторон ответа, то о них пойдет речь в следующей главе, при анализе конкретных обстоятельств в биографии Ли Харви Освальда в сопоставлении с версиями о большом заговоре с центром в Новом Орлеане.

«Я только козел отпущения!»

Утром 19 ноября 1963 года вблизи остановки автобуса, которым Освальд обычно ездил на склад учебников на Элм-стрит, где он работал, его кто-то окликнул. За рулем остановившейся рядом автомашины сидел знакомый ему по Далласу и Новому Орлеану сотрудник одной из американских спецслужб: «Привет, Ли! Садись, нам по пути, заодно и потолкуем».

По дороге, поговорив о том о сем, собеседник обратился к Освальду: «Слушай, Ли, я должен сообщить тебе кое-что… Твои друзья-латинос из Нового Орлеана, о которых ты нас информировал, затеяли одну заварушку, которая может иметь серьезные последствия, причем не только национального, но и международного масштаба. Но мы все контролируем и такого не допустим.

Так вот, по нашим данным, они намерены обратиться к тебе с просьбой, которая может показаться тебе необычной… Они знают, как и мы, что у тебя есть незарегистрированная винтовка, и решили позаимствовать ее для своих нужд. Ждать их появления здесь нужно не сегодня завтра.

Нам бы хотелось, чтобы ты не отказывал им… Для вида поломайся, если начнут нажимать, сдайся и выполни их просьбу. В тот день, когда это произойдет, мы сами перехватим тебя после работы и обсудим дальнейшие действия… Следуй нашим рекомендациям и ничего не опасайся, повторяю, все под контролем… Ну пока, до встречи…».

На следующий день, 20 ноября, возвращающегося после работы домой Освальда уже поджидали «друзья-латинос из Нового Орлеана» и предложили отпраздновать «случайную» встречу в ближайшем баре. Там они доверительно сообщили ему, что у них неожиданно возникло срочное дельце в Далласе — они хотят кое-кого припугнуть, но оказались в затруднительном положении: у них нет с собой ничего серьезного. Они слышали, что у него есть «винтарь», так не мог бы он дать его на время, буквально на пару дней. Освальд, выполняя полученные инструкции, начал отказываться, но после заверений, что «винтарь» необходим лишь для демонстрации и не будет использован, неохотно согласился. По предложению «друзей» договорились, что он принесет винтовку на работу и спрячет в условленном месте, а они сами заберут ее оттуда, чтобы обезопасить Леона и не передавать оружие при свидетелях.

21 ноября Освальд под предлогом, что должен забрать карниз для занавесок, в неурочный день посетил дом Р. Пэйн, где жила его семья и в гараже хранилась завернутая в одеяло винтовка итальянского производства манлихер-каркано.