КГБ и тайна смерти Кеннеди

Мотивы: подтверждается внимание ФБР к его персоне; Марина положительно отзывается о его представителе; растет возмущение «преследованиями» со стороны ФБР; создается угроза благополучию семьи.

Действия: принимает защитные меры: пишет записку в отдел ФБР, письмо в советское посольство с жалобами на преследование.

Он находится в тоскливом состоянии, вызванном невозможностью посетить семью в связи с праздником в доме Пэйнов, и негодует по поводу того, что Марина позвонила ему и привлекла внимание ФБР к его убежищу.

По мнению автора книги «Марина и Ли», Освальд приехал 21 ноября в дом Пэйнов с уже принятым решением о покушении. С этим я тоже не могу согласиться — мне думается, что окончательное решение у него созрело лишь ночью с 21 на 22 ноября. Скорее всего, именно в бессонные ночные часы, когда чувства резко обостряются и дурные мысли приобретают гипертрофированный характер, Освальд добавил к перечисленным выше мотивам последний негативный «блок»:

• категорический отказ Марины принять его условия совместного проживания;

• новые признаки неравнодушного отношения Марины к Кеннеди;

• чувство отверженности всеми, ощущение унижения личного достоинства (в том числе и мужского).

Можно предположить, что на пути в Даллас из дома Пэйнов утром 22 ноября в его голове роились примерно такие мысли: «Ах, ты хочешь увидеть его «живым»?.. Ну что ж, давай собирайся… И эти фэбээровские псы тоже узнают сегодня, что они засранцы… Я умею постоять за себя… Мне больше терять нечего… Посмотрим, каково будет вам всем…». Комплекс мотивов превратился в план действий.

Вряд ли Освальд, наводя на Кеннеди оптический прицел, воспринимал его как президента Соединенных Штатов и осознавал масштабы совершаемого преступления. Вероятно, в эти мгновения он мысленно представлял улыбающееся лицо Марины, радостно машущей проезжающему автокортежу, и был предельно сосредоточен, повторяя про себя: «Смотри, смотри… Сейчас ты его увидишь… Скоро узнаешь, кто из нас сильнее…».

Нажимая раз за разом на спусковой крючок винтовки, он в первую очередь стрелял не в президента, а в соперника, и это помогло ему быть небывало метким.

На этом, временно прервав разговор о мотивах, вновь обратимся к технологии, но уже не заговорщиков, а действий самого Освальда как одиночки, связанных с событиями на Дили-Плаза, хотя отдельные комментарии будут касаться и сценария большого заговора.

Доставка оружия

Если Освальд был задействован в сценарии большого заговора и ему, например, была отведена важнейшая роль козла отпущения, то на завершающей стадии заговорщики должны были хранить его как зеницу ока и держать под неусыпным надзором.

Если роль козла отпущения разыгрывалась без ведома Освальда, а его планировалось подключить только на последнем этапе (вынудить привезти оружие), то наблюдение должно было быть весьма конспиративным, чтобы он опять не бросился в отдел ФБР с угрозами разнести его и, таким образом, не превратился раньше времени в лицо потенциально опасное для жизни президента.

Если Освальд сознательно участвовал в заговоре, но не понимал, какая роль ему отведена, и ему было поручено доставить оружие на «поле боя», он тем более представлял большую ценность, ибо, если бы с ним что-то случилось, ставился под угрозу срыва весь сценарий акции. Это для кого-то могло кончиться плачевно.

При таком раскладе в день доставки винтовки (не раньше) кто-то из участников заговора, скорее всего «менеджеров», должен был встретиться с Освальдом, чтобы передать последние инструкции, оказать на него психологическое воздействие (мягкое или жесткое — в зависимости от его настроения) и предупредить, что в течение суток он будет прикрыт в целях подстраховки, чтобы он не волновался, заметив «сопровождение».

Гипотетически такая встреча могла состояться 21 ноября в промежуток между его выходом из квартиры и приездом на работу. На этой же встрече Освальду могли подсказать версию поездки с соседом Пэйнов, которая, при всей естественности, создавала образ очевидца доставки Освальдом какого-то предмета в здание склада учебников и подкрепляла роль козла отпущения.

Не имея, к сожалению, возможности проанализировать всю имеющуюся информацию о действиях Освальда в течение этих суток, трудно строить предположения насчет того, находился ли он в этот промежуток времени под чьим-либо контролем. Если нет, то версия о том, что Освальд по сценарию заговора должен был доставить оружие на «поле боя», представляется несостоятельной.

Если же предположить, что Освальд реализовывал собственный замысел, его действия вполне естественны. Причем замысел этот, скорее всего, импровизированный, сформировавшийся окончательно только в ночь перед покушением, детально не продуманный заранее, в отличие от плана покушения на генерала Уолкера, который отличался тщательной и длительной проработкой.