В пользу того, что покушение не было спланировано, свидетельствует и такой факт: нет сведений о том, что Освальд прикасался к винтовке, лежавшей в гараже, с момента переезда из Нового Орлеана и до покушения, то есть практически два месяца. Можно ли (это относится и к предполагаемому использованию винтовки в качестве оружия при покушении по сценарию заговора) идти на такое серьезное дело, не проверив заранее оружие и не будучи уверенным в его полной готовности?
Кроме того, еще одним косвенным свидетельством в пользу этой гипотезы может служить и демонстрация револьвера в советском посольстве в Мексике — похоже, в Далласе, как и в Мехико, Освальд безоглядно стремился к намеченной цели, не задумываясь об осложнениях, к которым могут привести его поступки.
В связи с выстрелами в президента возникает два вопроса, вокруг которых и по сей день не утихают страсти: был ли Освальд настолько метким стрелком, чтобы за короткий промежуток времени трижды попасть в движущуюся цель, и стрелял ли он в Кеннеди вообще?
В этой главе, как и в предыдущих, рассуждения различного рода (кроме «Парадоксов») строятся на анализе последних двух-четырех месяцев биографии Освальда. Поэтому в рассмотрение связки «Освальд — оружие» будут в данном случае включены лишь те из многих широко известных сведении о ней, которые относятся в основном к указанному периоду. Начну опять с выдержек из книги «Марина и Ли»: «На последней неделе августа Марина застала Освальда на веранде стоящим на одном колене и целившимся из винтовки на улицу. Это было впервые за много месяцев, когда она увидела его с винтовкой.
Спустя несколько дней он вновь был на веранде с винтовкой. На вопрос Марины последовал ответ: «Фидель Кастро нуждается в защитниках. Я войду в его армию добровольцем. Я стану революционером». После этого Марина часто слышала металлическое клацанье, когда Освальд сидел в сумерках на веранде. Это происходило трижды в неделю, может быть, чаще, до середины сентября.
Часто он занимался чисткой винтовки, но она не видела, чтобы он выносил ее из дома для тренировки.
На ее просьбу не использовать винтовку против кого-нибудь вновь в Соединенных Штатах он спокойно ответил: «Я не буду»».
Следует обратить внимание, что работу с винтовкой и прицеливание, то, что в спортивной среде называют «сухим плаванием» (то есть отработка каких-то элементов на тренировках), Освальд проводил в условиях, приближенных к сложившейся в ноябре ситуации «дом — улица».
Далее приведу мнения экспертов в этой области. Вначале — ответы на мои вопросы уже упоминавшегося в этой главе И.Б. Линдера.
«
Насколько я могу судить, в данном конкретном случае расположение стрелка в здании склада и его соотношение с движущейся целью были благоприятны для эффективной стрельбы.
Например, в 1972 году во время Олимпийских игр в Мюнхене специально подготовленные для борьбы с террористами снайперы растерялись, когда впервые должны были стрелять по реальным живым целям, что отрицательно сказалось на их меткости».
Как известно, 22 ноября Освальд уже приобрел опыт, правда, неудачный, стрельбы по живой человеческой цели (генерал Уолкер). Возможно, тогда, к счастью для обоих, на его прицельности и сказалось волнение первого подобного шага.
А вот что думает о той же проблеме другой авторитетный эксперт, заслуженный тренер СССР Л.М. Вайнштейн: «Прочитав статью А. Шальнева «Вновь Америка спорит о преступлении века» («Известия», № 302, 1991 г.), я решил высказать свое мнение по одному частному вопросу. К этому подтолкнули меня и фрагменты рассматриваемого в статье фильма режиссера О. Стоуна об убийстве президента Джона Кеннеди, которые были показаны по телевидению.
У меня большой стаж работы в области спортивной пулевой стрельбы, и я утверждаю, что произвести три прицельных выстрела из винтовки с оптическим прицелом в установленное время — 5,6 секунды — вполне доступно элементарно грамотному стрелку-спортсмену. Согласно ранее публиковавшимся данным, Ли Харви Освальд спортивной стрельбой занимался. Перейдем к рассуждениям.