КГБ и тайна смерти Кеннеди

Осуществив свой замысел, Освальд какое-то время продолжал действовать как бы на автопилоте. По ходу спрятав винтовку под коробки и быстро спустившись на второй этаж, он еще находился в другом измерении, его спокойствие — это отражение безразличия, готовности к любым мерам против него, вплоть до ответной стрельбы и ликвидации со стороны президентской охраны или полиции.

Встреча с Бейкером и Трули, закончившаяся для Освальда благополучно, «разбудила» его, вернула из другого измерения к реальной действительности. Обреченность сменил пробудившийся инстинкт самосохранения.

Выйдя из здания склада, он попал в атмосферу паники и неразберихи, вызванных выстрелами и ранением президента. Он стал постепенно осознавать содеянное, масштабы его последствий. Личные мотивы уже не казались столь значительными. Страх и ощущение вины превратились в главную движущую силу дальнейших поступков.

Широко известно, насколько страх разрушает логику поведения человека, причинно-следственные связи, повергая его в состояние аффекта. В такие моменты человек как бы возвращается в ряд других особей животного мира. Недаром существует выражение «животный страх».

О том, что после агрессивных выпадов и готовности к самопожертвованию у Освальда и ранее бывали приступы страха, свидетельствует рассказ о его состоянии по возвращении из рейда против генерала Уолкера: «В ту ночь, спустя сутки после покушения на жизнь Уолкера, Ли страдал от приступов беспокойства во время сна. Он четырежды весь покрывался потом с головы до пят с интервалами в полчаса или около того, но ни разу не просыпался…

На следующую ночь он вновь конвульсивно вздрагивал во сне».

Но тогда он только предполагал, что последствия его поступка могут быть опасны, а сейчас он чуял опасность всем своим существом, угроза могла исходить от первого встречного.

Думается, что все действия Освальда после посещения своей квартиры на Бекли-авеню, были продиктованы животным страхом.

На квартире, уже в смятении, он лихорадочно переодевается (!), объясняя впоследствии, что «одежда была грязной» (?), берет револьвер и направляется в малолюдный район, кажущийся ему безопасным. Очевидно, он не задумывается о том, что, если его приметы сообщат по радио или ТВ, он там будет бросаться в глаза и может быть опознан жителями даже из окон близлежащих домов. Поэтому, когда его неожиданно нагоняет патрульная машина и рядом с ним возникает полицейский, он воспринимает это как реальную угрозу, и состояние аффекта, но с несколько другими нюансами, чем в здании склада, находит выход в новых выстрелах.

Как иначе объяснить, что Освальд (я придерживаюсь мнения, что это был он) стрелял в Типпита четыре раза (!), причем, как показывают свидетели, последний раз — уже в распростертого на земле?

Невольно приходит на память брошенная им в Мехико фраза, суть которой в том, что он пустит оружие в ход в целях самозащиты, если сложится угрожающая его жизни ситуация. Пожалуй, в те минуты встречи с Типпитом, учитывая состояние Освальда, ситуация именно так и могла быть им истолкована.

Очевидцы убийства полицейского показывали, что стрелявший в Типпита затем перезаряжал револьвер, то есть готовился к отражению новых атак, что потом и пытался сделать в кинотеатре при задержании полицией.

После убийства Типпита остается единственное — бежать куда глаза глядят и найти какое-то убежище, спрятаться в любую щель. Но сначала — переодевание: в кусты летит куртка, что меняет внешний вид стрелявшего, теперь уже в полицейского. Первая реакция на звук сирен появившихся вблизи патрульных автомашин — скрыться в обувном магазине, затем возникает кинотеатр — прекрасная темная нора, хотя бы на какое-то время создающая ощущение безопасного укрытия. Вероятно, когда полиция появилась в зале кинотеатра и направилась к нему, у Освальда все еще преобладала эмоциональная реакция на ситуацию, а не рассудочная оценка происходящего. Отсюда — отчаянное сопротивление, даже с попыткой применить револьвер. В этой обстановке кажется вполне уместной и реальной его реплика в момент ареста (свидетельства о том, что он ее произнес, неоднозначны): «Теперь все кончено».

Возникает вопрос — кто возьмется убедительно объяснить, зачем все это делал человек, не чувствовавший за собой никакой вины?

Считается, что ожидание возмездия страшнее самого возмездия. Поэтому можно допустить, что, задержись полицейские с приходом чуть дольше, Освальд мог уже не выйти из кинотеатра живым, пустив себе пулю в лоб.

Поведение после ареста до гибели

Первое, что услышали от Освальда в здании полицейского управления собравшиеся там представители прессы и зафиксировали телекамеры, это выкрики: «Я не виноват! Я только козел отпущения!»

Такие заявления могли означать, что он сразу пытался публично оправдаться, не хотел брать на себя вину за ранение или смерть президента. Это, в свою очередь, наводит на мысль, что, стреляя по автомашине Кеннеди, он не испытывал комплекса Герострата и не стремился изменить ход мировой истории.