КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены

Получив свои рабочие папки, мы с Сашей вернулись в общую комнату резидентуры, где он начал передавать мне документальный материал, который заключался в одной рабочей тетради. Рабочую тетрадь имеет каждый офицер. Она используется для кратких заметок по делам агентов и разработок. В оглавлении каждому делу отведены страниц десять. В тетрадь заносится краткое содержание входящих и исходящих писем и телеграмм по делам агентов и разработок. После этого оригиналы писем и телеграмм уничтожаются. Накопление ненужных в оперативном плане бумаг в резидентуре строжайше запрещено. За их своевременное уничтожение отвечают референт и шифровальщик. Никаких записей на отдельных незарегистрированных листах бумаги делать не разрешалось. По завершении работы тетрадь укладывается в папку, которая опечатывается личной печатью офицера. Папка сдается в референтуру, где шифровальщик проверяет печать в присутствии офицера. Вскрыть папку без ведома офицера может только начальник его линии или резидент.

Почти всю стену общей комнаты налево от входа занимала огромная карта Тегерана, покрытая прозрачным пластиком. На карте различными цветными значками были отмечены места, появляться в районе которых сотрудникам резидентуры не рекомендовалось: САВАК и ее опорные пункты по всему городу, военные объекты, полицейские участки, различные министерства и другие охраняемые объекты. Карта была разделена на квадраты. В день проведения операции офицер закрывал на карте квадрат с районом проведения операции белым листом бумаги. На этом листе он писал дату и время закрытия квадрата. Это делалось для того, чтобы оповестить других офицеров резидентуры, чтобы они не появлялись в том районе в указанное время. Каждый офицер резидентуры перед выходом в город должен был взглянуть на карту и убедиться, что его личные планы не пересекаются с проводимой операцией. Такие же карты находились в кабинете резидента и в комнате оператора «Импульс».

«Импульс» — это пункт радиоперехвата резидентуры. На шестом этаже посольства в самом конце коридора располагались комната нашего технического специалиста и комната оператора «Импульс». В этой комнате находилось множество огромных приемников и магнитофонов, с помощью которых оператор «Импульс» перехватывал и записывал радиопереговоры бригад наружного наблюдения САВАК, военной контрразведки, уголовной полиции и т. д. Частоты нам были известны. Таким образом мы могли контролировать обстановку вокруг офицеров резидентуры, советского посольства и в городе в целом.

На шестом этаже в отдельной комнате располагался также «Марс». «Марс» — это пункт перехвата зашифрованных иранских коммуникаций, таких как различные министерства, центр САВАК, американское посольство и т. д. «Марс» охранялся особой секретностью. Никто не имел права входить в эту комнату, кроме оператора Виталия Некрасова и резидента. Перехваченные материалы регулярно направлялись в Центр для расшифровки, но были ли они расшифрованы, мы не знали. В резидентуру об этом не сообщалось.

Оператором на пункте «Импульс» был офицер линии «КР» Виктор Кириченко. Среднего роста, лысоватый с круглым лицом и очень злыми глазами. Его лицо было настолько надменным, что, даже сидя на стуле, он умудрялся смотреть на стоящего перед ним сверху вниз. Начинал он свою карьеру обычным офицером разведки, но это дело у него не пошло, видимо, из-за его характера, и его сделали оператором пункта «Импульс». Это и стало его основной работой. И нужно отдать ему должное в том, что делал он эту работу довольно хорошо. Персидским языком он владел прилично и мог со слуха и быстро понимать, о чем говорили бригады наружного наблюдения. Быстрота его реакции на складывающуюся оперативную ситуацию была очень важна в нашей работе. Но его профессионализм не изменял его человеческие качества. Я был предупрежден, что Кириченко — не подарок, но обойти общение с ним в работе было невозможно, поэтому лучше, несмотря ни на что, поддерживать с ним хорошие отношения.

Саша сказал Кириченко, что операция по передаче мне агента «Рама» состоится через два дня. Он взял лист бумаги и быстро написал план операции, включая и проверочный маршрут для обнаружения наружного наблюдения, и подал его Кириченко. Тот что-то пробурчал, но подписал план без возражений. Саша пошел подписать план у начальника линии «КР». Как только дверь за ним закрылась, Кириченко заговорил в неимоверно надменном тоне:

— Ты не думай, что тебе с рук будут сходить такие планы операций, как только что написал Ященко. Я его пропустил, потому что он уезжает. Но тебя, дорогой, я так прижму, что из тебя сок будет течь, пока ты не выучишь город как свои пять пальцев.

Я молчал, но было ясно, что этот человек не шутит.

— Посмотрим, — продолжал бурчать Кириченко, — выйдет ли этот ваш «Рам» на встречу вообще.

«Ну и злопыхатель!» — подумал я. Но позднее оказалось, что Кириченко был кое в чем прав.

Вернулся Ященко и отдал Кириченко уже подписанный начальником линии «КР» план операции.