КГБ в ООН

Через несколько минут патрульный Вильям Майерс из службы обеспечения порядка, получив сообщение по рации, заметил «кадиллак» на углу 92-й улицы и Йорк-авеню, где тот остановился на красный свет.

Майер подъехал ближе, но свет сменился на зеленый, и кадиллак рванулся вперед. Внезапно перед ним вывернулся «бьюик». Водитель «кадиллака» потерял контроль и врезался «бьюику» в бок.

Патрульный Майер выключил в машине рацию и подошел поговорить с Жижкой.

– Я спешу, – отрывисто бросил чех. – Направляюсь в аэропорт Айдлуайлд. Я дипломат. У меня дипломатическая неприкосновенность.

Майер понял, что дело дрянь. Он не мог ни задержать Жижку, ни оштрафовать его. Записав обстоятельства происшествия, он взмахом руки отпустил машину, а затем, в соответствии с правилами, передал сообщение, чтобы оно поскорее попало в чехословацкую миссию.

Потом машина нарушителя пролетела мимо патрульного Стенли Даткуса. Гонка завершилась падением машины с откоса и попыткой самоубийства.

Загадочная гонка и дальнейшие действия чешского дипломата поразили всех обитателей ООН. На третьем этаже быстро распространялись слухи, что суть дела кроется здесь, в Нью-Йорке.

Кто-то слышал, что в чехословацкой миссии на Мэдисон-авеню произошло убийство.

Слухи росли со скоростью лесного пожара. Чешскую делегацию буквально осаждали. Но на каждый вопрос следовали лишь вежливые улыбки и категорические отрицания. Во второй половине дня Милош Вейвода, советник чешской миссии, был вынужден спуститься в холл первого этажа чешской миссии и зачитать заявление:

«После сообщений о необъяснимом поведении господина Жижки, стрелявшего в полицейских штата, работники миссии и члены их семей преисполнились подозрений. Жены господина Жижки никто с утра не видел.

Когда она не ответила на телефонные звонки и на стук, пришлось взломать дверь квартиры. Госпожа Жижка была найдена мертвой в ванне. Квартира была в ужасном состоянии.

На столе найдена записка господина Жижки. Он объяснил, что убил свою жену и готовится совершить самоубийство.

По мнению всех, кто знал супругов, их семейная жизнь была спокойной и счастливой. Трагические события могут быть объяснены только внезапным умственным помешательством».

В семье, продолжил Вейвода, двое детей – восемнадцатилетняя дочь и пятнадцатилетний сын; оба живут в Чехословакии.

Вейвода оставался спокойным и невозмутимым, когда читал заявление и отвечал на вопросы.

– Да, – сказал он, – тело все еще в квартире.

Куда более эмоциональный рассказ все выслушали несколько позже, когда на место преступления явилась полиция. Говорила мисс Рита Майатт из Канады, которая жила в многоквартирном доме напротив миссии.

Мисс Майатт сказала, что рано утром ей не спалось. Примерно без двадцати пять она услышала женские вопли. Женщина вскрикнула не менее пяти раз.

– Видеть я ничего не видела, – рассказывала свидетельница, – но это было ужасно. Она кричала, словно ее убивают.

Незадолго до того, как Вейвода зачитал репортерам свое заявление, доктор Иржи Гаек, представитель Чехословакии в ООН, позвонил комиссару полиции Майклу Дж. Мэрфи в штаб-квартиру полиции на Сентер-стрит. Было половина шестого вечера, и Мэрфи собирался домой.

Доктор Гаек попытался быть кратким. Он просто сообщил об убийстве Веры Жижки, жены Карела Жижки, сорока лет от роду.

– Нет необходимости вести расследование, – сказал Гаек комиссару. – Мы владеем ситуацией. Тело будет отправлено в Прагу.

Мэрфи, как это ни странно, убежденный в том, что все убийства в Нью-Йорке должны расследоваться силами его департамента, вежливо уточнил кое-какие подробности. Ему была изложена их суть. Жертва, сообщил Гаек комиссару, найдена в своей квартире из трех с половиной комнат на третьем этаже здания чешской миссии. Похоже, женщина была забита до смерти. Был вызван врач – доктор Анна Чернышева из советской миссии при ООН. Она констатировала смерть жертвы.

– Тем не менее мы обязаны провести расследование, – твердо сказал Мэрфи.

Доктор Гаек продолжал настаивать на своем, говорил, что «пределы миссии нерушимы», что она пользуется дипломатической неприкосновенностью.

– Мы просим вас о любезности, – сказал Гаек комиссару.

Но Мэрфи, в жилах которого текла ирландская кровь, не собирался уступать. Наконец Гаек сдался и дал полиции и другим представителям власти разрешение убедиться в происшедшем.

Доктор Милтон Хелперн, главный медицинский эксперт города, получил позволение войти в миссию вскоре после шести вечера. Вместе с ним были заместитель окружного прокурора Джеральд Фогэрти, заместитель главного инспектора полиции Джордж Галлахэр и помощник главного инспектора Эдвард В. Байрнс. Они были единственными официальными лицами, допущенными в восьмиэтажное здание, где размещалась чешская миссия при ООН и которое теперь стало местом преступления.

Убийцей, по словам Гаека, был муж несчастной, Карел Жижка, который и сам сейчас находился при смерти. У врачей не оставалось надежд, что он сможет дожить до утра, однако они пытались поддерживать слабый огонек жизни, который еще теплился в нем.