КГБ в смокинге. Книга 2

Я даже поежилась: настолько ясным, отчетливым, а главное, расставляющим все на свои места было мое внезапное озарение. Я с ужасом поняла, что, увы, не брежу, не впадаю в маразм, и слегка подзабытое ощущение полной огтлеванности снова вернулось ко мне. «О люди, люди, порождения крокодиловы!» Откуда это? Не то Шиллер, не то Шекспир… Сестра Анна действительно не лгала, когда говорила, что святой отец — единственный в ее жизни мужчина. Она посвятила ему свои лучшие сорок лет. Я представила себе, как она оберегала этого человека, как бесконечно заботилась о нем, лелеяла и холила это доброе, рассеянное и совершенно бесплотное создание, воплощавшее в ее по-девически ограниченном существе мужа, ребенка, семью и Бога одновременно, как постепенно она превратилась в его верную служанку, любящую мать, родную сестру, ангела-хранителя… И, конечно, я оказалась для Анны не просто женщиной из другого мира, нахально вторгшейся в святую обитель, где все давно и прочно стояло по местам. Несмотря на мерзкие характеристики классиков, ревность — далеко не самое опасное, что может угрожать ее жертве. Моя вина перед сестрой Анной была куда более страшной и изначально не подлежащей прощению: я представляла собой реальную опасность для человека, которому она отдала всю жизнь. И, разобравшись, что к чему, сестра Анна решила оградить своего земного бога от возможных неприятностей. Не думаю, что святой отец делился с ней тайнами своих мирских контактов, чем-то таким, что могло губительно сказаться на судьбах других людей. Но сестра Анна слишком хорошо знала его и без лишних слов прекрасно просчитала ситуацию. Понимая, что, выдав меня публично, то есть сообщив о беглянке в полицию как законопослушная, хоть и отделенная от государства гражданка, она тем самым автоматически лишится благорасположения своего идола, сестра Анна продемонстрировала недюжинную изобретательность и разработала весьма хитрый план под условным названием «С глаз долой», на который я клюнула с доверчивостью полугодовалой телки. Поэтому и машина за бельем приехала к десяти вечера, а не раньше: святой отец в это время уже спал…

Брезентовый полог над задним бортом чуть сдвинулся, и в образовавшуюся щель втиснулась голова сестры Анны.

— Все в порядке? — шепотом поинтересовалась она.

— А что? — как можно более небрежным тоном осведомилась я, как бы заново, но в несколько иной плоскости переживая великую мудрость фразы «От любви до ненависти — один шаг».

— Вам надо спрятаться в глубине кузова…

— Непременно. Уже прячусь. Но, видите ли, сестра, мне страшно…

— Ничего, — луноподобное лицо сестры Анны осветила добрая всепонимающая улыбка. — Еще немного, и все страхи будут позади…

«И не только страхи, — мысленно завершила я, — а и вообще все».

Через несколько секунд мотор грузовичка прокашлялся, заработал ровнее, и машина, скрипя, покатила к монастырским воротам. Пробравшись к маленькому, забранному густой сеткой, оконцу водительской кабины, я заглянула внутрь: сестра Анна чинно сидела рядом с водителем — расплывчатым черным силуэтом в не по-зимнему легкой кепочке. Крадучись, я вернулась к заднему борту, вцепилась в обитую железной скобой планку, занесла левую ногу и как бы оседлала борт, потом не без усилий перебросила правую и спрыгнула наземь, разумеется, лицом против движения… К счастью, машина еще не набрала скорость и мое приземление прошло без ощутимых потерь.

Выпуская чудовищные клубы серого дыма, осиротевший грузовичок (в конце концов, весь этот спектакль с экстренным вывозом грязного белья был устроен исключительно ради моей скромной персоны!) выехал из ворот монастыря и скрылся за поворотом.

Постояв несколько секунд в полной тишине, я тяжело вздохнула и поплелась обратно к каменным двухэтажным строениям монастыря, где мне предстояло еще одна неприятная, хотя и не столь опасная миссия: разбудить святого отца или убедиться в том, что по причинам объективного характера подобные попытки лишены смысла…

23 Цюрих. Международный аэропорт

14 января 1978 года

Рейсовый самолет Москва — Цюрих еще только пересекал на высоте девяти тысяч метров границу СССР и Польши, когда Виктор Иванович Онопко, представитель авиакомпании «Аэрофлот» в Швейцарии, взгромоздился на высокий табурет за стойкой бара в уютном цюрихском аэропорту и, непринужденно перемигнувшись со смазливой барменшей в пышном жабо, заказал двойной «эспрессо».