Хабаров. Амурский землепроходец

В своё оправдание Францбеков был вынужден написать челобитную в Сибирский приказ, в которой пытался хитрить и оправдываться. Оправдания получились неуклюжими и совсем не убедительными. В приказе им не очень поверили, и вернули только малую часть конфискованного — две тысячи рублей, а все меха занесли в казну и незамедлительно отправили в Москву. Лишился Францбеков обнаруженных у него в доме кабальных записей и наличных денег. Они стали достоянием казны для выплаты жалованья служилым людям и на текущие городские расходы.

Большой интерес Акинфова, вступившего в должность воеводы, вызвала экспедиция Хабарова, именно для ознакомления с его деятельностью он послал на Амур Сабельникова. Тот успел подружиться с Хабаровым, и, возвратившись в Якутск, подробно доложил о своих амурских впечатлениях новому воеводе. Впечатления были самые положительные.

Акинфов подробно расспрашивал каждого из казаков и промысловиков, вернувшихся с Амура. Не оставлял он своим вниманием и тунгусов, побывавших на этой реке. Однако расспросами воевода не удовлетворился, а решил послать к Хабарову ещё одного своего человека, Никиту Прокофьева.

   — Возьмёшь трёх человек и отправишься к Ерофею Хабарову, — распорядился он.

   — Дозволь спросить, что я должен делать у Хабарова? — спросил его Прокофьев.

   — Многое, Никитушка. Узри своими глазами и доложи мне, каково состояние пути с Лены на Амур. Густо ли заселены его берега. Каково расстояние между поселениями. Как люди Хабарова справляются с преодолением водных путей. Сколько времени занимает весь путь по Амуру от истоков до устья. Коли сумеешь, составь чертёж — каково течение сей великой реки. Понятно тебе, Никитушка? Коли всё понятно, Бог тебе в помощь.

Отправившись в путь и выйдя из Лены в её правый приток Олёкму, Прокофьев смог убедиться, что здесь-то и начинается трудная часть пути. Как Олёкма, так и её приток Тугир были извилисты, порожисты, с частыми мелями и перекатами. В острожке на Тугирском волоке Прокофьева и его спутников встречал казачий десятник.

   — С благополучным прибытием, государевы люди, — произнёс он высокопарно, приветствуя прибывших. — Долго ли плыли по Олёкму и Тугиру?

   — Кажись, месячишко и ещё пять дней. В Якутске нас посадили на малый, плоскодонный дощаник.

   — Правильно поступили. Прежде, когда дорога была не изведана, пускались в плавание по Олёкме на больших дощаниках и застревали на каждой мели, на каждом пороге. Не приведи Господь такого. Теперь к этому пути приноровились.

Десятник ещё долго распространялся о коварстве порогов Олёкмы и Тугира, потом накормил путников ухой и вызвался проводить их через волок до амурского притока Урки. Его сопровождал молодой парень, вооружённый луком.

   — На обратном пути поохотимся на куропаток, — пояснил десятник.

Весь путь через перевал и по реке Урке до её устья занял восемь дней. Там, где водораздельный перевал упирался в берег Урки, стоял сторожевой пост — изба, в которой обитали несколько казаков, подчинявшихся начальнику острожка на Тугирском волоке.

Невдалеке от сторожевой избы корабелы рубили на берегу большой дощаник. Уже заканчивали обшивку бортов. Другой дощаник покачивался на воде вблизи берега, который, как оказалось, доставил мастерам необходимое снаряжение и паруса для строящегося дощаника и намеревался возвращаться на свою постоянную стоянку в устье Зеи.

   — Вовремя застали нас, — приветливо воскликнул старшина корабельной команды, — коли к Ерофею Павловичу путь держите, будем попутчиками.

Хабаров встретил нового посланца воеводы приветливо, принял его по полному чину, устроил гостям щедрое угощение с амурской рыбой. Потом завязалась оживлённая беседа Ерофея Павловича с гостем. Хабаров показал Никите Прокофьеву набросок чертежа, выполненный им собственноручно. На чертеже широкой извилистой линией изображался Амур с его важнейшими притоками и отмечены условными кружками крупнейшие поселения. Ерофей Павлович развернул кусок пергамента на столе и, проводя указательным пальцем по линии, обозначавшей Амур, от его верховьев до устья, давал пояснения.

   — Вот здесь, в устье Зеи, мы находимся сейчас... А это река Бурея, как и Зея, впадает в Амур слева... А это правый амурский приток Сунгари. Течёт сия река по Богдоевым землям. Сейчас в низовьях реки богдоевых людишек не видно. Мы беспрепятственно подымались вверх по Сунгари. А это река Уссури, тоже правый амурский приток. А далее Амур поворачивает на север. Кончаются земли, населённые даурами и дючерами. Далее обитают натки и гиляки.

Хабаров прервал свой рассказ, что-то вспомнил. Потом ткнул пальцем в кружок, начертанный на амурском берегу ниже впадения Уссури.

   — А вот на берегу сей протоки было наше зимовье, — продолжил он. — Здесь мы выдержали яростный бой с богдоевым воинством. Выдержали и заставили ворогов отступить.