Khabibtime

На страницах этой книги хотелось бы поблагодарить за помощь, оказанную моей семье и папе лично, одного замечательного человека, настоящего мужчину и товарища – директора дагестано-турецкого колледжа Магомеда Хайбулаевича Хайбулаева. Когда-то он взял и поверил в моего папу, в его стремление стать настоящим тренером и дал возможность всей нашей семье остановиться в том самом доме во дворе колледжа.

Мы любили пошалить

Именно так. Мы любили пошалить, и мы могли это делать. В этом нет ничего страшного и чересчур запретного для ребёнка.

Есть одно «но». Это граница между «пошалить» и «натворить».

Эту границу сразу не рассмотришь, но, заметив раз, пересекать опасаешься.

Я рос активным, как, впрочем, многие сельские ребятишки.

В Кировауле у нас было немного возможностей проявить себя в шалостях. Хотя и там мы находили варианты. Сходить на речку, когда родители не в курсе, загнать скот вечером и вновь ускользнуть на улицу. Мне нравилось проявлять изобретательность в этих направлениях.

После переселения в Махачкалу возможности пошалить стало кратно больше. Здесь я понял ширину и глубину возможных манёвров. Сразу после переезда я окунулся в совершенно неизведанный для себя мир больших улиц, высоких зданий, постоянно мчавшихся куда-то автомобилей и, конечно, разных людей.

На пути моего стремления порезвиться всегда стоял отец. Я для него уже был взрослым. И проявлялось это практически во всём.

Наш образ жизни в 2000–2004 годах ничем не отличался от казарменного, армейского. Постоянная хозяйственная нагрузка по дому, в котором нас жило полтора десятка человек, была будничным, постоянным явлением жизни.

Большая часть забот лежала на младших братьях, плюс установка «старший всегда прав», при которой ты не имел никакого права на оспаривание мнения старшего. Если ты это всё-таки себе позволил, получал дополнительные задания по дому.

Я был третьим с конца по старшинству, то есть младше меня были всего два человека, а каждый из старших шести-восьми братьев в любой момент мог дать мне поручение, выполнить которое я был обязан.

Итого к моменту начала жизни в Махачкале в моей жизни было три основных препятствия, обходя которые я мог чувствовать себя вольготно. Речь о контроле со стороны отца, школе и домашних делах.

Признаюсь, у меня достаточно быстро получилось найти нужные алгоритмы по всем направлениям.

С отцом было очень сложно вплоть до восьмого-девятого классов. Примерно в это время я понял, как лучше себя вести, чтобы, во-первых, угодить папе, а во-вторых, иметь возможность чаще соскакивать по своим делам. Я научился выгодно для себя преподносить ту или иную информацию, переводить разговор на удобные мне темы.

Тогда я думал, что это моё безусловное достижение. Сейчас, конечно, всё немного иначе. Понимаю, что стал больше хулиганить. Наверное, это и неудивительно: я автоматически исполнял всё, что требовал отец, теперь же…

Как уже отмечалось, новый учебный год я начал в восьмом классе махачкалинской школы № 38. Там мне было полегче. Объяснить это можно только тем, что, обучаясь в колледже, я всё-таки приобрёл, выражаясь бойцовской терминологией, отличную форму. Она помогла мне учиться в простой средней школе. Отец ни на день не спускал с меня глаз: учёба, тренировки, дополнительные занятия по отдельным предметам. Тогда я, конечно, не понимал, зачем мне всё это нужно.

Например, какое-то время мой учебный день начинался в 7:00 с посещения занятия на дому одного из моих учителей по русскому языку и литературе. В семь утра! Ты можешь это себе представить, читатель?! И попробуй опоздай или, что хуже, не приди – папа был готов наказать меня.

Честное слово, я не понимал, зачем мне это было нужно, но ходил. Потому что этого требовал папа.

Чтобы надавать мне тумаков, отдельного повода не требовалось. Однажды я пошёл в школу, и после урока учительница попросила меня остаться. Оказывается, она заметила покраснение на моей шее и решила поинтересоваться, что это такое.

«Это что такое? Что у вас с шеей?» – спросила она меня. Я не успел ей толком ответить.

«Отец?» – спросила она. И тут я подумал: а почему бы и нет?

«Да», – ответил я.

Она тут же позвонила папе и попросила не наказывать меня столь сурово за трудности в учёбе. Папа, конечно, «ушёл в аут» от этого звонка, так как он в этой истории вообще был не при делах.

Шея у меня была растёрта из-за куртки кимоно, которая постоянно упиралась мне в шею при борьбе на тренировках.

Таким вот совершенно нехитрым образом я избавился от назойливой привычки учительницы звонить отцу с жалобами на мою плохую успеваемость.

Схема с шеей работала ещё год практически безотказно.

Такую находчивость мне приходилось демонстрировать как в учёбе, так и в других сферах моей жизни.