Khabibtime

Вскоре преследовавших нас машин стало уже две, а затем три, чуть позже – четыре. В один из моментов мы на полном ходу попытались преодолеть искусственное сооружение для гашения скорости, которое в народе именуется «лежачка».

Затея стоила нам вырванного карданного вала и, соответственно, остановки. Мы бросились было врассыпную, но были заблокированы. Сотрудники полиции стали «крушить» наших пацанов. Мы всеми правдами и неправдами вырывались. Это, в конце концов, получилось сделать: мы красноречиво пояснили сотрудникам, что мы не знали, не хотели, не то имели в виду. В общем, это был стандартный набор отговорок и отмазок, которые, между прочим, сработали. Одного нашего парня полицейские всё-таки забрали, и мы начали искать варианты и пути его вызволения. Сошлись на курице. Курица-гриль. Да-да, всё верно понимаешь, дорогой друг. Мы оперативно приобрели курицу-гриль и подъехали к отделу полиции для разговора. Нашей главной надеждой было то, что они ещё не прибыли, и нашего товарища получится вызволить ещё до входа в отдел. Так оно и случилось. Мы уговорили парней в форме, отдали им наш презент и забрали товарища. Вот так порой складывалась наша детская и уже юношеская жизнь в Махачкале. В ней было много нового для меня, интересного для всей нашей братской толпы.

За нашей адаптацией в большом городе присматривал целый отряд контролёров и ревизоров, командиром которого был не кто иной, как папа и друг – Абдулманап Нурмагомедов. Он внимательно следил за всем, что со мной происходило. Однако даже в этом режиме я ускользал и совершал разные, порой совершенно бесшабашные поступки. О некоторых из них я и сейчас, по прошествии двенадцати-пятнадцати лет, конечно, сожалею, однако вспоминаю с улыбкой.

Семья

Начав повествование о своей жизни, я писал о семье и устоях общества, в котором вырос. Большие семьи, уважение младших к старшим, забота о стариках, женщина – хранительница домашнего очага – вот основные, как сейчас модно говорить, тэги, на которых я вырос. Каждый день моей сознательной жизни в семье укреплял меня в мысли об её глубоких основах. Прежде всего, я видел, как жили, общались, принимали решения мои родители. Папа – защитник семьи и добытчик пропитания; мама – наполненная нежностью и заботой к нам, своим детям, хранительница очага. Вот что сохранилось в моём сознании о семейной жизни.

В становлении моей семьи было много разных ситуаций и трудностей как материального, так и духовного характера, но при их решении я всегда видел единство родителей. Все правила в жизни в семье, безусловно, определялись отцом. Все цели, которые семья ставила перед собой, обозначались отцом. Я привык к такому традиционному и патриархальному семейному бытию. Первенство отца определялось во всём, и очень редко ему, папе, приходилось что-то дополнительно объяснять маме. Мама, безусловно, обсуждала с отцом те или иные варианты решения бытовых семейных вопросов, однако окончательное решение всегда оставалось за папой.

Я очень хорошо помню ситуацию, сложившуюся в семье накануне переезда из Кироваула в Махачкалу.

Папа, почувствовавший и понявший свои перспективы в большом городе, хотел переехать мгновенно, продав дом и нажитое за прошедшие годы хозяйство. Мама не хотела этого делать, предлагала отцу оставить хоть на какое-то время точку опоры в селе: дом, который они в молодости строили вместе. Однако отец принял решение продавать, и мама, видимо, поняв бесперспективность сопротивления, смирилась.

Эта ситуация, на мой взгляд, очень ярко иллюстрирует не только жизнь моей семьи, но и традиционный уклад нашего общества. Женщина уважается и почитается, её мнение, безусловно, берётся во внимание при тех или иных раздумьях, однако окончательное решение остаётся за мужчиной и только за ним. С детства я привык к взаимному уважению между родителями и соблюдению ими всех постулатов совместной супружеской жизни, переданных нам предками.

Родители подарили мне старшего брата Магомеда и младшую сестру Аминат.

О брате. Магомед, как я уже упоминал, старше меня на два года. Он всегда отличался спокойным, уравновешенным нравом. Это меня в нём постоянно привлекало. Брат всегда был рядом со мной, когда я нуждался в нём. Это началось с раннего детства и продолжается сейчас. Хотя мы с ним в раннем детстве, а затем в школьные времена не очень много времени проводили вместе, в моём сознании образ брата всегда занимал одно из центральных мест.

Обучаясь в Махачкале, он приезжал домой в село в обеденное время в субботу и уезжал на занятия утром в понедельник. В течение недели, в случае если я конфликтовал в школе с мальчиком чуть старше меня и понимал, что не совладаю с ним в драке, я предлагал ему выяснить отношения с моим братом. Помню, что даже составлял списки таких вот своих обидчиков, чтобы никого не забыть. Брат приезжал в конце недели, и мы вместе ходили по адресам тех парней.