Хаджибей (Книга 1. Падение Хаджибея и Книга 2. Утро Одессы)

   Он, Гудович, почитает заветы Румянцева. Ведь на войне, чтобы одержать полную викторию над противником, надо не только занять его крепости, но достигнуть главного — истребить живую силу. Разумеет он и замыслы Потемкина, который идет по тропе, Румянцевым проторенной. Ивану Васильевичу ведомо, что поиск на Хаджибей — часть генерального движения русских войск на неприятеля. Оно предполагает одновременные удары по врагу, дабы сковать его силы. В Молдавии полки Суворова и Репнина уже завязали баталии. Значит, надо спешить и нам. Промедление в бою — смерти подобно! Вот почему, когда майор Кумшацкий, возвратясь из разведки, доложил, что в Хаджибее много больших и малых кораблей вражеских, Гудович немедленно выступил в поход. Его не страшит, что весь многопушечный турецкий флот сейчас стоит на рейде Хаджибея, что турки готовы огнем орудий поддержать крепость. Тем более славы российскому оружию будет!

   Мысль о скорой встрече с врагом, как ни странно, успокоила генерала. Он взял за локоть ехавшего рядом с ним полковника Хвостова. Тот, неловко горбясь, наклонился к командующему.

– Мы ночь не спим, торопимся, а турки нас в гости, поди, и не ждут, — весело подмигнул полковнику Гудович.

IV. ЗАБОТЫ ПАШИ АХМЕТА

После обильного обеда хаджибейский двухбунчужный паша Ахмет прилег на ковер и, затянувшись кальяном, стал обдумывать свои дела. Паше было о чем поразмыслить.

   С тех пор, как русские взяли Очаков, проклятые гяуры каждый день могли напасть на Хаджибей. Правда, со стороны Молдавии должна была скоро появиться могучая армия правоверных, чтобы снова отбросить русских за Днепр. Но пути аллаха неисповедимы, и, надеясь на лучшее, неплохо подумать и о худшем… Ведь русское войско возглавляет грозный «топал-паша» — Суворов.

   Ахмет только погрузился в эти невеселые размышления, как вдруг тишина его дворца была возмущена громкими женскими криками. В гареме опять ссорились женщины.

– Шайтан в образе человека, как только наш паша поместил тебя под одной крышей с нами! Видно, аллах ослепил его светлые очи, что он позволил тебе и твоему щенку здесь жить! — вопила одна из женщин.

   Паша узнал голос своей некогда любимой, а теперь опостылевшей ему старшей жены Зейнаб.

– Порождение крысы и змеи! Только отсутствие красивых женщин заставило пашу выбрать тебя в жены. Старая шелудивая обезьяна! — кричала ей другая женщина, бывшая жена Сеид-Магомета, а теперь новая супруга паши татарка Селима.

   Затем крики обеих перешли в сплошной визг — очевидно, женщины начали потасовку. Это было уж слишком!

   Разгневанный властелин Хаджибея вызвал старшего евнуха Абдуллу, разжиревшего, задыхающегося от астмы тунисского мавра.

– Певзен! Балбес! Гнусный ленивый ишак! Разве я тебе так поручал оберегать покой в гареме? — заорал на него Ахмет. — Чтоб сейчас же было тихо! Не то я прикажу начинить твою тупую баранью башку навозом!

   Перепуганный евнух со всех ног бросился выполнять приказание паши.

   Однако тишина наступила не скоро. Долго еще дворец оглашали вопли усмиряемых евнухом женщин, крики и плач детей.

   Проклиная всех женщин на свете, паша стал затягиваться зеленоватым дымом кальяна, чтобы уйти от суетных мыслей. С тех пор, как очаковский сераскер Сеид-Магомет-паша прислал в хаджибейскую крепость своих жен и наложниц, а также пленниц, паша Ахмет потерял покой. Женщины очаковского паши сразу не поладили с обитательницами его гарема. С утра до поздней ночи покой дворца, где прежде царила безмятежная тишина, оглашали крики и брань.

   Дело приняло еще худший оборот, когда при штурме русскими Очакова погиб Сеид-Магомет. Паша Ахмет, как родственник погибшего, стал законным обладателем его гарема. Теперь между старыми и новыми женами Ахмета началась настоящая война. Много волнений доставляли хаджибейскому паше и невольницы. Сделать их своими наложницами Ахмет не решался, так как они предназначались для отправки в Стамбул в дар самому султану. Ахмет знал: сделай он невольниц своими наложницами, и его же друзья и ближайшие помощники немедленно пошлют об этом доносы владыке Турции. Ведь все эти лукавые бинь-баши, аги, байрактары (офицерские чины турецкой армии) только и мечтают о том, что­бы сесть на его место. Тогда никакие прежние заслуги не спасут его, пашу Ахмета, от ужасного гнева султана. И быть ему посаженным на кол на одной из базарных площадей Стамбула…

   Но нет — аллах велик! Он наградил пашу мудростью. Никогда Ахмет не впадет в соблазн, на радость своих тайных врагов, присвоить хотя бы одну из невольниц, предназначенных для султана. Нет!

   Однако уж больно они хороши, эти молодые невольницы-украинки!

   Каждый день шел паша в их покои. Там огромный, тучный Ахмет ложился на тахту и, поглаживая седую бороду пухлой усыпанной драгоценными перстнями рукой, долго рассматривал пленниц. Особенно нравилась ему одна — молодая казачка по имени Маринка.