Хагалаз. Восхождение (СИ)

— Правда? Иннун вырезали и захватили Ютру, какой-то наглый маг заявился во дворец и убил стражников ради бывшей наложницы, существует вероятность, что вскоре развернётся нешуточная война. Идя по коридору, я всё жду, пока очередные недовольные последователи Лонгрена бросятся на меня с оружием. Слишком нервничаю?

— Ты сама выбрала этот путь.

— Я родилась в семье Дефоу, мой путь был предрешён, или ты думаешь, я смогла бы спокойно существовать где-нибудь на краю мира, зная, что убийца сидит на троне и разваливает страну? Думаешь, пределом моих мечтаний было лить человеческую кровь? Знать, что я не могу спасти невинных?

— Тогда возьми себя в руки и будь рассудительной. Истерика не подскажет решения.

— Я пытаюсь, Карлайл. Но проклятый маг ушёл. Он забрал женщину, значит, она была важна, и я не верю в семейные узы. Для чего-то она существовала подле Лонгрена, а как только я упрятала её в темницу, она стала бесполезна, потому что больше не могла выполнять свои функции. Вот почему он явился за ней. Что-то происходит. Это может быть связано с Ютрой. Я чувствую… какой-то гнёт. Воздух будто пропитан кровью. Нам необходимо готовиться худшему, потому что когда оно придёт, поздно будет вывешивать белый флаг.

— Что ты предлагаешь?

— Собирать людей, конечно. Заполнить амбары столицы, изготовить оружие, найти какую-то помощь… не знаю. Я понятия не имею, что делать в таких ситуациях, потому что мои предки в них не оказывались.

— Нужно обсудить это в совете.

— В совете. — Хизер усмехнулась. — Я не доверю никому, кроме тебя и Леоссара. Что могут знать эти люди? Они не видели ничего дальше Архорда и даже не представляют какой ад творится на юге, у границ.

— Так просвети их. Хизер, ты королева, и тебе принимать решения. Любой из нас может лишь посоветовать, но подчинимся мы твоему слову.

— Этого я и боюсь, Карлайл. Что, если моё слово приведёт нас к погибели? 

***

Яр уверенно шагал по коридору в южном крыле двора. Его рука лежала на эфесе меча, как будто мужчина собирался вступить в бой. Сердце колотилось сильнее обычного. Ещё один поворот — и нужная комната окажется перед ним.

У входа в покои Наоми дежурил лишь один стражник. Яр приветственно кивнул.

— Мне приказано сменить тебя.

Мужчина на мгновение заколебался. Он оббежал глазами пространство, как будто боялся незваных гостей.

— Я должен был дежурить до утра. Чей приказ?

— Командующего. Я попросил поменять смены, завтра именины у жены.

Стражник усмехнулся.

— Тогда понятно. Ладно, спокойной ночи.

Убеждать долго не пришлось. Яр даже поразился собственному везению. Не скрывая радости, мужчина оставил пост и поспешил удалиться или к выпивке, или к женщинам, или к семье, если она у него была. Яр встал у дверей и выждал, пока шаги на лестнице стихнут. Над городом уже царствовала ночь.

Вынув из пояса сложенную вчетверо бумажку, мужчина сунул её под дверь и негромко постучал. Послышалось шарканье, затем всё стихло. Через несколько мгновений записка была поднята. Яр терпеливо ждал. Он слышал, как Наоми засуетилась, и через четверть часа дверной замок щелкнул. Бледное лицо показалось в проёме. Девушку окутывал чёрный дорожный плащ, а в руке она держала небольшой узелок, сделанный из ночной сорочки.

— Всё готово?

Мужчина кивнул.

— Идите за мной, и что бы ни случилось, видите себя естественно. Периций уже дожидается с лошадьми. Надеюсь, некоторое время вы сможете ехать верхом.

— Смогу. — Девушка вынырнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Яр осмотрелся и повёл её через мрачные закоулки замка прямиком ко двору. Сердце Наоми бешено колотилось. Ещё немного — и она перестанет быть заложницей этих стен. Почему потеряв мужа, она должна сидеть и ждать, пока новоизбранная королева лишит её сына? Варварская страна! Варварские нравы! Побег — единственный шанс на спасение ребёнка, за которого была взята жизнь невинной. Сколько мучений она вынесла, чтобы его зачать, и пусть лучше не станет её, чем этого долгожданного малыша.

До последнего Наоми казалось, что она одна в этом чужом мире, но в час скорби принцесса нашла помощь в лице верного ей Периция и Яра, признавшего власть новой королевы, но не согласившегося с её зверским решением. Ребёнок не виноват в том, что он сын своего отца. За что же ему было умирать?

Девушка опасалась, что волнение отразится на её самочувствии, а так хотелось скакать прочь от этого места! С каждым днём становилось холоднее. Близилась зима, и путь им предстоял не близкий. Думая о невзгодах, которые предстоит пережить, Наоми со страхом хваталась за живот. Её успокаивала лишь мысль о доме, об отце, который, без сомнений, примет её обратно. 

***