Хагалаз. Восхождение (СИ)

Повозка подскочила, напоровшись на валун, и Гелата вдруг зашлась кашлем. Микаэль успел заметить, что ей нездоровится. Чёрные мешки под опухшими глазами, впалые щёки, хрипота в надменном голосе — всё это свидетельствовало о страшном недуге, и юноше казалось, что он знает его причину. Тело девушки так содрогалось, что Микаэлю подумалось — она вот-вот умрёт. Он из жалости подался вперёд, как будто мог что-то сделать.

— Хэй… Гелата.

Она кашляла ещё несколько секунд, затем откинулась назад, чтобы отдышаться и сжала окровавленную ладонь. Микаэль успел заметить этот жест.

— Ты в порядке?

— Да, — прохрипела она несколько резко, давая понять, что не расположена к разговору. «Это из-за той сущности, — подумал юноша, — со мной будет то же самое? Но если я сын мага, то, наверное, тоже обладаю силой». Микаэль посмотрел на собственные руки. Ранее он не замечал, что может делать какие-то странные вещи, да и представление не имел как именно управлять магией, если она в нём всё-таки есть.

Пока юноша размышлял о возможных скрытых талантах, тело в клетке вдруг зашевелилось. Веки женщины дрогнули. Она открыла глаза, и пустым невидящим взглядом уставилась вверх. Железная решётка тряслась. Женщина наблюдала за этим несколько секунд, затем, как ошпаренная, вскочила и схватилась за прутья. Клетка не пошла на поводу у гневного порыва и осталась заперта. Выпученные янтарные глаза быстро оценили обстановку и замерли на юноше, испугавшемся резкого шума.

— Ты… — процедила женщина с какой-то отстранённой холодностью, — это ты сказал ему где я? Они тебя послали, да? Чтобы ты следил за мной… Проклятый мальчишка.

Микаэль открыл было рот, но не смог выдавить из себя ни звука. Он смотрел на Мисору, чьё соблазнительное лицо окрасилось ненавистью и презрением. Неужели она действительно его мать? Что он может сказать ей по этому поводу?

— Она не знает, да? — поинтересовалась Гелата, чьи губы расплылись в насмешливой улыбке. — Незадолго до начала турнира Элоф рассказывал, как мать бросила его на дороге, прихватив с собою только тебя, но, видимо, она посчитала, что лучше спастись одной, как-то же ты попал в рабство…

— Что ты там несёшь? — процедила Мисора, брезгливо и испуганно осматриваясь по сторонам.

— Да вот, пытаюсь сказать твоему сыну, что ты отвратительная мать.

Мисора содрогнулась от этих слов, и вдруг прильнула к решётке. Её пристальный взгляд сверлил Микаэля, а между тем юноше так хотелось спрыгнуть с повозки и убежать прочь.

— Мои сыновья мертвы. Они умерли ещё в младенчестве, и в том была не моя вина, а его. — Женщина указала на спину Этцеля, правящего лошадьми, и мучительно сморщилась. — Он убийца моих детей… Проклятый монстр… Он и меня убьёт, и вас, будьте покойны.

— С чего ты взяла, что твои дети умерли? Ты видела, как он их убил?

Мисора выдержала паузу.

— Я… я изо всех сил пыталась спасти обоих. Я бежала с ними на руках день и ночь, а когда остановилась, чтобы напиться… — лицо женщины вдруг побелело, и она подалась назад, — змея… выползала и укусила одного. Я… бросила в неё камень, но было поздно. Тогда я схватила второго ребёнка и побежала дальше.

— Действительно? А что потом?

— Потом… — Вспоминая, как бросила ребёнка в колодец, Мисора нервно сглотнула. — Ты… зачем ты спрашиваешь? Ты ничего не понимаешь, он хотел забрать их… он хотел принести нас всех в жертву. — Чем дольше Мисора смотрела на Микаэля, тем сильнее росло в ней странное чувство узнавания. Внезапно женщина поняла, где уже видела это лицо. Арена! Ну конечно! Элоф… юноша, погибший в бою с новой королевой, вот чей облик являлся ей в кошмарах, чей образ не давал покоя. И почему она не заметила раньше? Этот велар и конюх… они ведь как две капли воды! Её сыновья… неужели всё это время были живы? — Нет! — вдруг вскрикнула женщина и закрыла лицо руками. — Они не могли выжить! Не могли! Я видела их смерть! О, Геул! Я видела!

Микаэль, чьё сердце сжалось от этих истошных рыданий, приблизился к клетке и просунул к женщине руку.

— М-Мисора… Я, как и ты, ничего не понимаю, но эти люди сказали, что я твой сын. И если это правда, то я счастлив. Ты не ужасная мать. Слышишь? Я верю тебе… Верю, и не знаю, почему… может, внутреннее чувство… — Он схватился за прутья клетки. Женщина подалась вперёд, взяла его протянутую руку в свою и прижала к влажной щеке.

— Мой мальчик… мой красивый милый мальчик. Что этот изверг сделает с нами?

— Гелата сказала, что я должен стать вместилищем для какого-то существа. Но зачем им ты, я не понимаю.

По щекам женщины струились слёзы. Микаэль с жалостью наблюдал за тем, как она жмётся к его ладони. Одновременно хотелось отстраниться и утешить её, но нужные слова не приходили на ум.

— Смерть, милый мальчик. Нас обоих ждёт смерть, и я в этой клетке лишь потому, что это понимаю. Как же вышло, что они нашли тебя?