Хайноре. Книга 1

Альма подмигнула и улыбнулась, обнажая острые как у зверя клыки. Иногда леди даже боялась её. Особенно, когда впервые увидела в доме отдохновения на островах Фандия, куда приезжала каждую осень лечиться от родовой хвори. Маленькая, худая, с разрисованным лицом, в пестрых одеждах жрицы Древних. В тот год Валирейн было хуже всего, не спасал даже местный благодатный воздух, и только Альме удалось вылечить приступы травами и настоями. Они часами разговаривали обо всем на свете, купаясь в клубах ароматного дыма. За то время леди так привязалась к ведьме, что захотела забрать её с собой. Сестра была против, негоже, мол, девице Оронца держать при себе дикарку, но отец разрешил, он никогда не мог отказать ей, никогда ещё не отказывал. Валирейн не уставала благодарить Всесоздателя за то, что отец все ещё глава семьи, жив и здоров. Иначе бы заботы о младшей дочери лорда Советника перешли в руки старшей сестры, и тогда Валирейн даже вздохнуть лишний раз будет нельзя. Сестра и отец часто спорят, когда дело касается семьи. И лорду Оронца приходится считаться со старшей дочерью, ведь она приближенная короля.

Валирейн вздохнула и сжала изрисованную черными узорами руку ведьмы. Все используют Лиру и никому нет дела до её желаний, но Альма не такая. Альме можно рассказать все что угодно, она никогда не осудит и не солжет. Боги запретили ей лгать, когда ниспослали дар и сделали своей жрицей.

— Госпожа слишком много думает, — заключила ведьма, прищурив жёлтые волчьи глаза. Она подводила их сурьмой, каждое утро рисовала новые узоры на щеках, и значение у них всегда было разное, только она никогда не раскрывало его Валирейн. Боги запрещают, это тайна.

— Я боюсь, — Валирейн обратила задумчивый взор на оббитый бархатом потолок кареты. В мягких тенях ей мерещились духи, о которых вечно говорит Альма. — Боюсь, что сестра опять захочет избавиться от тебя.

— Пусть попробует, — фыркнула дикарка, порывисто вскидывая бренчащую руку. — Древние защитят меня от всего.

— А что, если здесь у них нет власти?

Альма засмеялась, поглядев на леди, как на малое дитя. Именно такой Валирейн себя и почувствовала. Глупо сомневаться в Древних, они спасли её от лихорадки, и Альма не раз предсказывала будущее, обращаясь к Сашае. Вот вчера ведьма снова напророчила жару, и так оно и вышло. А перед отправкой экипажа наказала вознице ещё раз тщательно проверить все колеса их кареты, ей, мол, приснилось, что в пути случится несчастье, колесо отскочит и карета сойдет с дороги прямо в обрыв. Возница ворчал и упирался, пока Валирейн не приказала ему слушаться. И ведь правда, пришлось заменить пару хлипких колёс…

Лира успела задремать под мерный скрип экипажа, фырканье лошадей, тихий приглушённый кашель возницы и разговоры гвардейцев, но заслышав знакомый шепоток и бряцанье колец, распахнула глаза.

Она говорит с ними!

Покачиваясь вперёд-назад, Альма едва слышно пела что-то на языке южных островов, и это всегда означало, что с ней заговорили Древние. А когда они говорят — надо слушать, ведь чаще всего это предсказания, самые настоящие пророчества! или предупреждения…

Леди старалась не дышать, все звуки извне вдруг стали неслышны, словно бы они с Альмой снова в той самой комнате на другом конце мира, дышат травами и плавают во снах.

Магия… Настоящее колдовство…

Альма шептала, страшно изгибая рот, изображая пальцами причудливые фигуры, постукивая в такт маленькой босой ногой, и Валирейн казалось, словно из её глаз летят искры, но это все солнечный свет, прокравшись из-за занавески, подсвечивал их изнутри.

— Она снова заговорит о наречении, — прошептала ведьма и вдруг замерла.

Валирейн схватилась за брошь.

— Наречении? О, боги…

— Помни, — Альма подняла указательный палец. — Госпожа, тебе нужен тот, кого нарекли тебе Древние. Только он!

— Я помню… Высокий, как скала, бурый, как медведь, смотрит серебром…

— Зовётся Хозяином Барбарисовой рощи, — закончила ведьма.

— А что если… — Лира не решилась договорить. Что если сестра нашла ей другого жениха, совсем не того, кто предсказан Древними?..

— Нет, — отрезала Альма, словно взмахом плети. — Тебе предначертано лишь одно и лишь один. И это будет именно он — никаких сомнений.

Ведьма смотрела остро, пригвождая Лиру к сиденью кареты, и мягкие подушки вмиг обратились камнем. Леди сжалась под этим взглядом, словно сами Древние смотрели сквозь жёлтые глаза своей жрицы, смотрели и пронизывали тонкими золотыми стрелами. Уверенность Альмы внушала страх и надежду поровну.

— Но ежели выйдет так, что сестра твоя нашла тебе другого, значит Древние решили испытать тебя, госпожа. Значит тебе придется отстоять свою судьбу.

— Но… Как я объясню сестре… что я смогу сделать… я ведь…

— Нет, госпожа. Только ты и сможешь это сделать, — голос ведьмы зазвучал мягче, словно бы плеть обернули в шёлковый платок. — Но и я не останусь в стороне…