Хайноре (СИ)

— Это оставь на мне в случае чего, — твердо заявила ведьма. — Но я уверена, что никому не будет дела, если ты понесешь от будущего мужа. Венчают вас в любом случае, так и не все ли равно когда меж вами случится любовь? Особенно здесь, в глуши и дали от порядков двора. После ритуала, ты снова возляжешь с лордом, уже в поместье. И если он сам не возжелает, то я решу это по-своему.

Валирейн кивнула. И все же совесть ее не глодала бы, если б все случилось уже после свадьбы…

— Мы бы не торопились с этим, мы бы дождались венчания, если б не явление этого проклятого одноглазого пса, — горячо заверила ее Альма. — Но теперь ждать нельзя.

— А что если… если он прознает о беременности, если захочет помешать… а если он…

Ведьма усмехнулась.

— Раньше такие вопросы не беспокоили твою кудрявую голову. Зачем по — твоему боги дали тебе меня? Стоит тебе понести, стоит плоду укорениться в твоем чреве, как любая тварь, присланная Гаракасом, почует в этом мире истинного бога, и не посмеет сунуться к его благословенной матери. Об остальном я позабочусь.

— Древние любят меня, раз ты останешься со мною, — Лира вновь почувствовала, как в уголках глаз скапливается влага и отвернулась, боясь показать ведьме свою слабость.

— Конечно, любят. Но не сильнее, чем тебя люблю я.

Валирейн все — таки не сдержалась и кинулась к ведьме, быстро, будто змея, сама от себя не ожидая такой смелости. Она замком сцепила руки у Альмы за спиной и прижалась щекой к ее груди.

— И не вздумай отстраняться! — приказала Лира дрожащим голосом. — Даже не вздумай!

Ведьма засмеялась и молча обняла ее в ответ.

Позже они легли спать, сдвинув лежаки ближе к костру и друг к другу. Альма прижалась к спине Лиры грудью, и леди чувствовала биение ведьминого сердца, мерное, нечета ее. Валирейн в середине ночи стало вдруг не по себе. Верно, все из — за непривычного места сна и будущей авантюры.

— Все случится утром?

— Не слишком рано, — Слова Альмы щекоткой отозвались у ее шеи. — Твою пропажу заметят где — то к полудню, может раньше, если Сорка не дотерпит и пойдет тебя будить. Лорд без сомнения сам подорвется на поиски. С Дормондом вызовется Галлир, он его сюда и приведет. Мы успеем завершить ритуал до того, как хватятся уже и лорда.

— А если с милордом захочет идти и сир Варой? Или… еще кто — то?

Биро, о боги… если Биро…

— Оставь думы Галлиру, этот вечно пьяный бес знает свое дело. Он придумает, как всех их миновать. Думай только о своей задаче.

Но ее-то дело самое простое — возлегай себе на жертвенных камнях с раздвинутыми ногами и умащенным лоном, терпи коли будет больно, и сердцем думай о Древних. Она боялась, что сиру Галлиру не удастся отвязаться от Вароя, и тогда их ждет беда. Но раз Альма говорит, что дело сделается как надо, раз она спокойна и уверенна, стоит и Лире поступать так же. В конце концов с ними боги и благодать Лима.

Сон пришел быстро.

***

Черное небо. Ни звездочки, ни вспышки. Дрожит в такт колесам телеги, шуршит, будто наброшенный на живого саван. Через мгновение она осознала, что это настил повозки, в которой она едет боги знают куда.

Биро рядом. Смотрит так сочувственно, так жалостливо, хочет что — то сказать, но теряется. Чувствует вину?

Она ничего не чувствует. Только легкость, будто перед прыжком в бездну, к которой стоит спиной и все никак не может обернуться. Еще не готова осознать правду, или не может понять — что из всего этого правда. Камень, огонь, ведьма, любовь и ложь.

Камень, огонь, ложь…

— Как? — спрашивает она, глядя на своего защитника. — Как мы к этому пришли?

Она опустила растерянный взгляд на свои связанные руки.

— Приготовься, — Альма обернулась, заслышав мужские голоса, идущие из коридора ниш. Ее горящие в полумраке глаза на миг осветили залу.

Веревка натирала запястья и щиколотки, Лира устала стоять с поднятыми кверху руками, но повиснуть на них было бы еще хуже. Лицо свело из — за куска тряпья у нее во рту. Сердце колотилось. Тяжело дышать, будто воздух ускользает обратно из носа, как ни хватай. Боги, как близко, боги… Тошнота подкатила к горлу, свет! факелы! идут! Ее замутило до потемнения в глазах, но увиденное следом вмиг развеяло туман. Биро с ними! О нет, нет…

— … Да что ей здесь делать, тепличной девочке?

— Кто знает, милорд? Надо б проверить. Матрона ее говорит, дескать госпожа после смерти служанки сама не своя.