Халид, я расправляю крылья

На майские праздники наш тренерский состав организовал туристическую поездку в горы Дагестана. На мою малую Родину. Я рад посетить любимые места и разделить впечатления с юными спортсменами. И рад вдвойне, что моя Нель с сыном тоже включена в состав группы. Я боялся сглазить свою радость, находясь на позитиве последнюю неделю перед выездом. Правда, когда наш автобус загрузился пассажирами и, не найдя мне нужную семью глазами, испугался. ("Что могло произойти?"). Рисовал жуткие картины болезни ее или сына, проблемы другого характера. Спросил Антона о них, наплевав, что тот подумает о моем к ним интересе. Но оказалось все проще.

– Так Гюнель вчера еще уехала с родственниками на машине. У нее же бабушка в Буйнакске. А там они присоединятся к нам.

У меня отлегло. Конечно, хотелось дышать с ней воздухом, сидя в автобусе, но с другой стороны рад, что не будет отвлекать весь путь. От предчувствия встречи потряхивало пальцы, там с ней я не буду бегать закоулками и прятаться. Либо примет меня какой есть, либо буду искать способы дальше и продлять страдания.

Гюнель.

Каждый раз, думая о Дамирове, всплывал образ сексуального мужчины, так страстно и нежно любившего меня. А когда смотрела на него днем, в кафе или в окружении детей не могла одеть на него маску. Не вязались эти два образа в единого человека. Это так будоражило моё нутро, сжималось от напряжения и расправляло крылья в предвкушении повторения той ночи. Я покрывалась румянцем, как Забава Путятишна, и это порою не скрывалось от окружающих. На что у меня спрашивали, а не больна ли я? Ага, больна одним молодым тренером. И теперь, находясь в горах Кавказа, на родине моей матери я ощущала, что жизнь моя начнет новый виток.

Мы с сыном успели погостить у дяди и моей бабушки и сейчас нас везли на джипе в село Хунзах, на одноименное горное плато. Мы сняли домики на несколько суток. Не смотря на то, что я каждое лето детства проводила у бабули, в этот район ехала впервые.

– Елисей, а ты не боишься оставаться в горах ночью? Тут воют кайоты и даже волки приближаются к загонам отары овец.

– Дядя, перестаньте пугать моего сына, он же городской мальчик.

– Мужчина должен быть бесстрашным джигитом с тренированным телом и стойким духом, – увещевал горский родственник.

Только сын мой взял одну четвертую кровь лизгинов и внешне лишь отдаленно напоминал о родстве с ними.

– Нель, ты должна привозить его на все лето и мы привьем ему культуру наших предков.

Я закатила глаза от безысходности. Спорить с моими родственниками было бесполезно. Елисей, сидя на заднем сидении, лишь кривил губы от перспективы обещаний дяди, хлопая своими серыми глазками из-под кустистых бровей. Я ему и имя-то дала как герою из сказки Пушкина. Так он мне его напоминал, будучи младенцем. Разговор отвлекал от созерцания красот горного ландшафта и я отвернулась к окну, встречая склоны зеленых и желтых ковров, тоненьких блестящих змеек-речушек в каньонах гор, табуны лошадей, щиплющих свежий корм. Горные орлы – символы Кавказа высоко кружили над головами, провожая наш путь в долину озера Мочох.

Я ощущала себя дома. Хотя и не жила здесь подолгу никогда. Проехав сельское поселение, добрались до края хунзахского плато, где и намеревались отдыхать майские праздники. Ряд домиков Шиндлера* – треугольных деревянных строений в один и два этажа красовались на краю плоскогорья, в краю гнездовья орлов и потрясающих закатов. Выше их крыш находились только остроконечные пики скалистых выступов. От увиденного я пришла в такой восторг, что забыла, как правильно дышать. Во мне уже зарождалось что-то пока неизвестное, но стихийное и прекрасное. Из эйфории вывел голос сына:

– Мам, автобус с нашими ребятами едет, я побежал их встречать, – и пустился к площадке в эмоциональном возбуждении.

Я вернулась к машине дяди Бекбулата за сумкой с вещами. Залезла внутрь салона наполовину корпуса, подтягивая к себе рюкзаки, при этом ощутив, как запекла моя пятая точка. Дежавю. Вспомнились ощущения в раздевалке. Вылезла, повернулась. Ну точно: Дамиров, первым выйдя из автобуса, стоял у ступеней и пристально смотрел в мою сторону. От его флюид я стушевалась и чуть не споткнулась о булыжник.

– Нель, ты неуклюжа, словно гусыня, а я-то думал у нас царица лебедь в семье растет. Вай, это все гены Захарки, – рассмеялся дядюшка над своей же шуткой. – Говорил сестре не ходи за русского, иди за лизгина, так нет же люблю его и все тут.

– Дядя, Бекбулат, не трогайте папу, а то в гости не сможете к нам приехать, если передам ему ваши слова.

– Ай, девчонка, ты шантажируешь меня?! Ладно, ладно, давно приняли мы русского и любим, как своего. Прости за шутку.