Халим. В плену у шейха

– Так может, мне уйти? – изгибает он чёрную бровь, кривит капризные полные губы. А я взгляда от них оторвать не могу. Мне понравилось… Понравилось, как он целовал меня у водопада. И это тоже ой какой нехороший знак. Кажется, у меня начинается нервное расстройство. Или как там называют психоз, когда жертва влюбляется в палача? Снова забыла…

Ах, да. Стокгольмский синдром. Точно. Интересно, те несчастные жертвы чувствуют то же, что и я? Полную безнадёгу, абсолютную обречённость и ненависть к себе?

Стиснув зубы, смотрю в смуглое, красивое лицо чудовища и ловлю на себе выжидающий, испытывающий взгляд. Подонок уверен, что я попрошу его остаться.

– Уйди, – отвечаю после заметно затянувшейся паузы, и теперь уже обе его брови взлетают вверх.

– Уверена? – тяжёлая, большая рука сминает мой живот, отчего меня буквально подбрасывает под ним. Что? Что это? – Кажется, я нашёл одну из твоих эрогенных зон, – рука снова проходится по коже вокруг пупка, властно и алчно, а я поджимаю пальцы на ногах и всеми силами стараюсь не выдать своё желание.

Так вот в чём дело. Значит, это просто физиология, ничего больше. И мне нравятся его прикосновения не потому, что я хочу его на подсознательном уровне. Просто физиология.

– Я уверена. Хочу, чтобы ты ушёл, – чего мне стоили эти две фразы… Но я их произнесла, не сдалась, не спасовала перед наглым мерзавцем.

Взгляд шейха становится острым, словно лезвие, которым он однажды грозился перерезать мне горло. Желваки приходят в движение, а зрачки темнеют.

У меня же, напротив, будто вырастают крылья. Откуда-то самым волшебным образом появляется смелость, и стержень внутри твердеет. Это похоже на игру, только ставки больно серьёзные. Не детские ни разу.

А может, это мои жалкие попытки сохранить в себе личность, которая погибла еще там, в том ящике?

– Хочу, чтобы ты ушёл, – повторяю уже более уверенно. И если он сейчас действительно уйдёт – это будет значить, что я победила. Пусть же так и случится.

– Как жаль, – шейх улыбается, склоняется всем корпусом ещё ниже. И нас теперь не разделяет даже сантиметр пространства. Мои соски царапают его обнажённую влажную грудь, а губы соприкасаются с его. А там, внизу, его твёрдый, будто ствол дерева, член касается моих раскрытых складочек, тычется в них крупной головкой и, будто дразня, подёргивается. – Как жаль, что ты всего лишь моя шармута и не можешь мне приказывать. И противостоять не можешь. Потому что ты всего лишь вещь, – стиснув зубы, яростно толкается в меня, перехватывая руки за запястья и сжимая их своими пальцами. – Моя вещь, – входит глубже раз за разом, пронзая меня больным, лихорадочно горящим взглядом.

Я прикусываю губы, рву их зубами до крови, лишь бы не застонать. Не доставить ему ещё большее удовольствие. Пусть бы причинил мне нестерпимую боль, пусть бы хоть запытал. Только бы не понял, что мне сейчас невыносимо хорошо. Лежать под ним распластанной, беспомощной, слушать все эти унизительные слова и чувствовать, как каменный ствол пронзает меня до самого нутра.

ГЛАВА 30

Пробуждение не приносит облегчения. Хотя бы потому, что, ещё даже не открыв глаз, я чувствую на своём обнажённом плече дыхание шейха. По телу проходит дрожь, и мне становится нестерпимо стыдно за то, что было ночью. Нет, не потому, что у меня не было выбора. А потому что был. Я могла отдаться ему, но не испытывать удовольствия. Могла. Но не сдержалась. Как шлюха какая-то кончала, стоило ему приказать.

Шармута. Очень верно они обозначили мою роль здесь.

По телу проходит дрожь, стоит ему коснуться моего плеча. Тут же рука шейха соскальзывает на мою грудь, ловит сосок.

– Я слышу, как бьётся твоё сердце, моя Райхана. Одно удовольствие чувствовать твоё пробуждение рядом, – шипит возбуждённо мне в ухо, ощутимо прикусывает мочку. Его плоть уже каменная, вжимается мне в поясницу, а сам шейх будто и не спал вовсе.

И он совершенно не уставший, что довольно странно. Мы занимались этим всю ночь и уснули, лишь когда взошло солнце. И вообще, почему он не ушёл?!

– Иди ко мне, Райхана. Давай, – он теряет терпение, переворачивает меня на спину и бесстыдно рассматривает. Лицо, шею, грудь. Я же отвожу свой взгляд, нервно смачиваю пересохшие губы. – Ты выглядишь так…

– Как? – вырывается у меня.

– Сногсшибательно, – улыбается. – А ещё каждый сантиметр твоего тела помечен мной. Мне это нравится.

Я окидываю себя быстрым, паникующим взглядом. И правда… Вся в следах его «любви». Засосы, синяки, на шее даже укус чувствуется. Странно, ночью я не чувствовала боли.

– Так выглядит твоя шармута? – моя горькая усмешка отчего-то заставляет его помрачнеть.

– Да. Так. И мне это нравится. Хотя, – он провёл большим пальцем по моей шее, прямо там, где побаливал укус. – Здесь я перестарался. Тебе больно? – и в глаза заставляет посмотреть. Сдавливает пальцами подбородок, силой поворачивает моё лицо. – Отвечай.

– Да. Мне всегда больно с тобой, – бросаю ему с вызовом, а шейх опускает взгляд на мои губы.

– Ты получишь за это достойное вознаграждение. Обещаю.

Я хмыкаю, кривлю губы в злой улыбке.